Венец Бога Справедливости

Тасмир перенес его в то время, когда до рождения Георга не хватало где-то тысячи лет, и потому, по закону, юный дракон мог пребывать в этом времени, то есть не в своем, самое большое — неделю. Тасмир, видя, как не скоро он поправляется, засомневался, было: а поправится ли он за эту неделю?

Законы, связанные с невозможностью применения смертными манипуляций со временем, установились далеко не сразу, но лишь после того, как один маг изменил серьезное событие в истории: оставил в живых маленького правителя, ставшего впоследствии жутким тираном. Смерть его устроили сами Боги, и тут какой-то маг, который многое мог иметь по случаю своего родства с тем тираном, исправил принятый высшим советом вердикт, в результате он, действительно, получил столько власти, столько богатства, о которых изначально даже и не предполагал. Но изменение одного и того же события второй раз могло повлечь за собой серьезные последствия, происходил своеобразный сбой в исторической цепи. Три раза Боги сталкивались с этим и в этот раз решили не вызывать нового хаоса и оставили в живых маленького мальчика, выросшего в настоящее чудовище…. На том совете Богов было принято важное решение: изъять из мира смертных знания об управлении временем, все книги, в которых содержалась подобная информация — от малейшего намека до подробных описаний — должны были быть уничтожены, ответственной за это назначили Богиню возмездия Азалию, но ряд событий помешал ей осуществить задуманное до конца. Зору применял запретные знания на практике из личных побуждений, и за одно это его могли уничтожить, так что тысячелетнее наказание Амнэрис представляло собой мягкую форму наказания. Однако запрет на использование знаний о перенесении во времени распространялся на смертных только в том случае, если они, как Зору, применяли их исходя из собственных амбиций, но не в том случае, когда решения принимались за них, Богами. В конце концов, даже какой-нибудь Зору мог забросить ни в чем не повинного эльфа или дракона или еще кого в прошлое или в будущее — так что же, ему навсегда оставаться в ином времени? Для таких, непредвиденных ситуаций и решили возвращать незадачливых путешественников, позволяя пребывать в другом времени не более недели. Конечно, тут еще существовал целый ряд поправок, и большинство из них говорили об одном: нельзя изменять события и нарушать тем самым историческую цепь. Яромир ничего подобного не знал, иначе бы не расстраивался очень по поводу исчезновения со своей руки перстня. А Георгу в свою очередь давался прекрасный шанс до конца восстановить свои силы.

Возвратясь в замок Беатрис, и Руфина, и Яромир, ужаснулись, они стояли не среди комнаты, а среди развалин, под открытым небом, замок был практически полностью разрушен.

— Мама! — с ужасом прошептала Руфина, теперь только она осознала, какой опасности подвергла Беатрис.

Зору обиделся на нее, конечно, но вкупе с этой обидой должна была проснуться и та, которую ему причинила Беатрис, покинув его, не жалея даже о потерянной возможности жить постоянно рядом с дочерью. Нет тогда, она предпочла уйти, построить свой замок и лишь навещать Руфину, да, брать ее на какое-то время к себе, но ведь могла бы… Тяжкая мысль закрадывалась в сознание Зору: а любила ли его Беатрис? Хоть когда-нибудь? Одно он решил определенно: пусть не любила, но и любить он ей не позволит! Он пристально наблюдал за ней, конечно, не всегда сам: ведь пребывание вне замка отнимало годы его жизни, чаще он подсылал для этого своих учеников-шпионов. Что ж, не зря он так боялся увидеть Беатрис счастливой, а подле нее какого-нибудь молодого дракона, ибо знал, что это для него будет настоящим ударом, и уж точно погибелью для обоих влюбленных. В этот раз, к счастью, Беатрис не в чем было заподозрить, но припомнить под горячую руку все, что наболело!.. И припомнил, и еще как.

Руфина металась среди развалин замка, но нигде не могла найти мать, пока, наконец, девушку не окликнул ее слуга.

— Госпожа, она здесь!

Руфина, не взирая на все преграды из обожженных обломков, со всех ног бросилась на то место, куда указал слуга.

— Мама! — в ужасе воскликнула девушка, увидев распростертое на чудом сохранившемся участке пола тело Беатрис, но женщина, вопреки самым худшим опасениям Руфины, тут же, естественным образом, охватившим ее, была жива и вскоре открыла глаза. Попытавшись встать, она лишь слабо застонала, поняв, что сейчас ей это не удастся сделать.

— Не волнуйся, со мной все в порядке, я просто не ожидала, что он сможет воспользоваться магией. Я не понимаю, как это вообще произошло! Он же… он же не может колдовать!

Беатрис ненадолго умолкла — чувствовалось, что ей тяжело говорить

— Он попросил Богиню помочь ему, и она позволила, да, он в ее власти, и все равно, я не думала…

— Богиню? — удивленно переспросил Яромир, но Беатрис то ли не расслышала его, то ли предпочла не расслышать, а может, просто знала, что сил у нее сейчас и без того немного, и сказать нужно о более важном.