Венец лжи

— Прекрати. Это неправда. Не рассказывай небылицы, — я беспомощно уставилась на Хлою, чье лицо стало белым как мел. — Прости. Не обращай на него внимания. Не знаю, что на него нашло. Мы только что познакомились. Мы не помолвлены. Он не…

— Моя невеста пытается сказать..., — прервал меня Пенн. — Она слишком мягкосердечна, чтобы тыкать Вам в лицо своим успехом, даже если Вы всю жизнь поступали с ней подобным образом. Мне не нужно рассказывать каково было ей с вами учиться. Я вижу ее, вижу Вас и понимаю, в какой кошмар вы превратили ее жизнь. Но на этом всё.

Сверкнув зубами, он прорычал:

— Теперь я ее у вас украду. У всех вас. Она моя. Довольно печально, что вы так и не поняли, какой невероятный человек все это время был у вас под носом.

К нам подошел Грег, с ненавистью глядя на Пенна.

— Ты не знаешь Джека, придурок. Мы с Элль вместе росли. Я знаю ее намного лучше, чем ты.

— Ты самый слепой из всех, — указал на него Пенн. — Мне плевать, сколько времени вы знакомы. Ты облажался.

Он тихо рассмеялся.

— И ты никогда ее не вернешь, потому что, став моей, она уже никогда не будет прежней.

Мои щеки вспыхнули, словно адское пламя. Я опустила голову, изо всех сил стараясь спрятаться. Мне хотелось, чтобы клуб исчез, а Пенн превратился в пыль.

У меня в голове крутились слова и проклятия, которые я собиралась на него обрушить, но Пенн вытащил меня из толпы, прочь от мерзких заявлений, от школьных троллей и несостоявшихся бойфрендов, через ночной клуб на свежий воздух улицы.

Не успела я сделать несколько глотков кислорода, как он поволок меня к переулку между ночным клубом и рестораном и прижал к кирпичной стене.

В сознание сразу хлынули яркие воспоминания о другом переулке и другом мужчине, переплетая настоящее с прошлым. Бессвязные приказы, разорванная одежда, замахивающиеся в темноте кулаки.

В мыслях яркой вспышкой мелькнул незнакомец.

Его черная толстовка с капюшоном, уклончивые ответы, тающий поцелуй.

А потом хронология прервалась, поскольку на меня обрушились губы Пенна, и он заменил тот запомнившийся мне поцелуй совершенно диким.

Он целовал меня и целовал.

Каждое движение его языка пробивало мою броню благопристойности, оживляя сексуальную сущность, которой никогда не давали раскрыться.

Правой рукой Пенн задрал платье у меня на ноге. Мой мозг пытался функционировать —сосредоточиться на пешеходном движении всего в нескольких шагах от меня, а не на его обжигающих пальцах на внутренней стороне моего бедра.

Но тут Пенн коснулся моей промежности, прижав ладонь к нижнему белью, и все вокруг потеряло значение.

Он не спрашивал разрешения.

Не отстранился, чтобы посмотреть, все ли со мной в порядке.

Он просто целовал меня и скользил пальцами по кружеву.

Больше всего на свете мне хотелось отпустить тормоза. Довериться магии, которую Пенн сотворил у меня в крови, и пусть будет таким заносчивым, каким хочет. Пусть берет все на себя.

Но я не могла.

Я не могла позволить, чтобы ему сошло с рук то, что он сказал. Его ложь. Его словесные атаки на людей, с которыми мне приходилось общаться.

Для моего мира он был слишком наглым и безбашенным.

Он продолжал терзать губами мои губы, вытягивая из легких стон.

Еще секунда, и меня накроет его мощной волной, и я потеряю себя. Еще секунда, и я исчезну, и мне некого будет в этом винить, кроме себя самой.

Поэтому я его укусила.

Единственное, что я могла сделать, чтобы хоть немного притормозить и вздохнуть, это впиться зубами ему в губу.

Отшатнувшись, Пенн дотронулся пальцами до нижней губы, из которой выступила капля крови.

— Черт.

Моя грудь вздымалась и опадала. Я судорожно втянула воздух, поддавшись вызванной им легкой истерике. Я подняла дрожащий палец.

— Не прикасайся ко мне.

— Не прикасаться к тебе? Ты моя, черт возьми.

Я покачала головой, чувствуя, как моя коса цепляется за неровные кирпичи стены.

— Нет. Не твоя.

В его глазах проступила тьма.

— Ты дала согласие, помнишь?

— Я дала согласие на секс без обязательств. Но не на брак!

— Вот чего ты боишься? Брака? — усмехнулся он. — Я не собираюсь на тебе жениться.

Я нахмурилась.

— Тогда зачем об этом лгать?

— А почему бы и нет? — пожал плечами Пенн. — Зачем кому-то знать, кто мы такие и, что делаем? Почему мы должны говорить им правду, когда они сами насквозь фальшивы?

Меня злило то, что он совершенно прав.

Он уперся рукой в кирпичную стену, нависнув надо мной. Если он снова ко мне прикоснется, очень сомневаюсь, что у меня хватит силы воли снова его остановить. Мой клитор все еще пульсировал от его прикосновения, отдаваясь в венах призрачным криком.

— Не приближайся.

Пенн опустил голову, на его губах появилась натянутая улыбка.

— Хорошо.

Вскинув руки в знак капитуляции, он держался на расстоянии, но не отходил.

— Что мне сделать, чтобы ты позволила мне снова к тебе прикоснуться? — его голос упал до шепота. — Потому что я очень хочу снова тебе прикоснуться.