Венец лжи

Мне не понравился прозвучавший в его голосе оптимизм, равно как и скрытое желание отпугнуть Пенна. Несмотря на то, что я буквально на глазах у Стива превратилась из ребенка в женщину, он, так или иначе, по-прежнему считал, что контролирует меня и то, кому должно принадлежать мое тело и жизнь.

«Вокруг меня одни манипуляторы».

— О, такого не случится, — рявкнул Пенн. — После увлекательных бесед, что были у нас с мисс Чарльстон, я могу с уверенностью сказать, что Ваш сын ее ничуть не интересует.

«О, нет. Пожалуйста, кто-нибудь, остановите его».

— Вообще-то, она ясно сказала, что не хочет иметь с ним ничего общего. Ей нужен я. И я у нее есть. Точно так же, как у меня есть она. Мы помолвлены.

Стив что-то пробормотал, но я не расслышала.

Пенн сказал:

— Как бы там ни было, может, Вы дадите мисс Чарльстон возможность самой решить, с кем ей спать? На данный момент это я, придурок.

«Ладно, довольно».

Распахнув дверь, я ворвалась в приемную. Мой взгляд не задержался ни на мягкой мебели, ни на растущих в горшках деревьях, настолько я была зла на этих двух мужчин.

— И снова, я потрясена вашей глупостью, — я уперла руки в бока. — Стив, от тебя я такого не ожидала.

У Стива хватило порядочности опустить глаза и покраснеть.

— Прости, Элль. Я не говорил, что вы с Грегом вместе, просто пытался защитить твое право решать.

— Не правда. Ты пытался сохранить «Бэлль Элль» в семье. Ты и папа для меня всё, и именно поэтому я не буду держать на тебя зла, но, если ты снова попытаешься свести меня с Грегом, я перестану с тобой разговаривать. Ясно?

— Но ты на самом деле очень нравишься Грегу.

— Меня это не волнует. Мне без разницы.

Вау, я испытала огромное облегчение от того, что я наконец-то сказала правду, не беспокоясь о том, как к этому отнесутся другие.

— Еще раз здравствуй, Элль. Означает ли это, что мы можем отправиться на наше второе свидание сейчас, а не через четыре года? — Пенн вальяжно расставил ноги и ухмыльнулся. — В конце концов, ты только что призналась, что я интересую тебя больше, чем кто-либо другой.

Я перевела на него свои полыхающие гневом голубые глаза.

— Меня интересует только то, как Вы полетите с одного из наших зданий, мистер Эверетт.

Он усмехнулся.

— Ладно тебе. Не будь такой. Я просто оказал тебе услугу. И прошу заметить, не в первый раз. Тебе больше не придется иметь дело с Грегом, — он потеребил пальцами запонку. — И все благодаря мне. Ты у меня в долгу.

— Я тебе ничего не должна. Я забираю назад свое «да», — я вздёрнула подбородок. — И меняю на громкое «нет». А теперь уходи.

Я развернулась и, захлопнув дверь прямо у него перед носом, зашагала обратно в свой кабинет. Оказавшись подальше от Пенна, я тут же сбросила туфли и кинулась в уборную. Схватившись за раковину, я уставилась на себя в зеркало. На щеках полыхал румянец, и обычно спокойное выражение лица сменило дикое безумие.

«О чем я только думала, говоря этому человеку «Да»?»

Я ненавидела Пенна за то, как вскипала от него моя кровь. За то, как он распускал от моего имени слухи и неправду. Со времен моей встречи с незнакомцем ни один мужчина не вызывал во мне такой сильной реакции — ни симпатии, ни ненависти. Я не была готова сражаться. У меня не было времени предаваться влечению.

«Боже, все это полнейший бардак».

Пенн был ошибкой, и мне следовало немедленно ее исправить, пока он не ворвался в мою жизнь и все там не разрушил. Если он не воспримет мое «нет» как евангелие, я вызову полицию, чтобы оформить судебный запрет.

Может, мне стать монахиней? Тогда мне никогда не придется беспокоиться о ни о сексе, ни о браке.

И я смогу просто сосредоточиться на том, что у меня получается лучше всего.

На бизнесе.

Ополоснув лицо, я подтерла размазанную тушь и заправила несколько выбившихся прядей. Почувствовав себя более-менее нормально, я кивнула своему отражению. Решив, что моя работа на сегодня закончена, и теперь я поеду домой, приму ванну и постараюсь забыть о Стиве, моем отце и, самое главное, о проклятом Пенне.

Я открыла дверь уборной и вздрогнула, обнаружив, что мужчина, которого мне хотелось вышвырнуть из окна, самодовольно сидит на диване перед стеллажами с журналами, в которых рассказывалось о продаваемых нами товарах, полученных наградах и почетных знаках за благотворительную работу с отдельными организациями.

— Опять ты!

— Я, — он оглядел меня с ног до головы. — У тебя намокла рубашка.

Я взглянула на прозрачную белую ткань, сквозь которую теперь просвечивал мой темно-розовый бюстгальтер. Прижав к груди ладонь, я направилась к своему столу. Топот моих босых ног не произвел такого же эффекта, как каблуки, но, по крайней мере, я смогла надеть кремово-черный жакет с кантом и слегка прикрыть намокшее декольте.

Из-под моего стола вышла Сейдж и оскалила на незваного гостя свои маленькие клыки.