Венец лжи

Он рассмеялся; смех эхом отскочил от зданий, ставших молчаливыми свидетелями нашей перепалки.

— Конечно, сучка. И что ты сделаешь? Пырнёшь меня туфлей?

Я взглянула на свои лакированные туфли-лодочки в тон серьгам.

— Спасибо за идею.

Скинув одну туфлю, я быстро ее подхватила и замахнулась длинной металлической шпилькой.

— Ты забрал всё, что у меня было. Теперь проваливай.

Откинув капюшон, мужчина оскалился. Он не был ни уродлив, ни красив. Обычный жадный вор, совершающий плохие поступки.

— Я так не думаю, богатенькая сучка.

Ничто в нем не показалось мне знакомым, но он был одиноким мужчиной в толстовке поздно ночью.

Я никогда бы себе не простила, если бы не удостоверилась.

Сжавшись от страха, я, вопреки инстинкту самосохранения, подалась вперед. Внимательно вгляделась в его лицо. Пытаясь прояснить вопрос, мучавший меня с той секунды, как появился этот человек.

«Это он?»

Мой незнакомец?

Но надежда обратилась в прах.

«Это не он».

Этот мужчина был старше — ему уже перевалило за тридцать. Зубы у него были черные, кожа желтоватая, волосы жидкие и редеющие. Он был тощим и ростом примерно с незнакомца, но моим спасителем он точно быть не мог. Если только его изрядно пообносившимся старшим братом.

Мужчина рванулся вперед, схватив меня за грудь вонючими пальцами.

— Не можешь мне заплатить, тогда я могу тебя попортить.

— Убери от меня свои чертовы руки! — я отшатнулась, размахивая туфлей и изо всех сил стараясь его треснуть.

Пригнувшись, он меня схватил.

Я ударила.

Острый каблук врезался ему в висок, и я возликовала.

— Бл*дь! — он попятился, держась за ушибленную часть головы.

Именно это мне и было нужно.

Сбросив вторую туфлю, я повернулась и превратилась во что-то, что могло быстро смыться. В кролика, газель, лошадь, птицу.

Я собрала все силы и босиком бросилась наутёк.

Я не обращала внимания на впивающиеся мне в ступни камешки. Не вскрикнула, наступив на осколок разбитой пивной бутылки. И не заплакала, когда все мое тело взвыло от боли из-за того, что мне и так нездоровилось, а теперь еще пришлось скакать галопом.

Я просто сосредоточилась на свободе. Как всегда.

— А ну, вернись, сука! Мы еще не закончили!

За спиной я услышала торопливые шаги напавшего на меня мужчины и стала яростно хватать ртом воздух, превращая его в энергию для моего стремительного бега.

Я завернула за угол, высматривая дом Пенна.

Слишком далеко.

«Я справлюсь».

Я поскользнулась на старой газете, но не сбавила скорости.

Вор кряхтел, поливая меня проклятьями, но не отставал.

Вдалеке показались фары, яркие и сияющие, теплые и милые.

Я вылетела с тротуара прямо на дорогу к машине.

Вместо того, чтобы притормозить, автомобиль ускорился, как будто хотел меня сбить и вручить мой труп человеку, который в данный момент намеревался причинить мне боль.

Я замахала руками.

— Остановитесь. Помогите!

В темноте виднелись очертания только сжимавшего руль водителя. Он ехал прямо на меня. У меня была всего доля секунды, чтобы решить, что делать — куда бежать, прежде чем он меня собьет.

Но столкновения не произошло.

Водитель вывернул руль и, резко затормозив, выехал на обочину.

Под рев двигателя передняя дверь распахнулась, и из салона выскочил мужчина.

— Садись в чертову машину! — рявкнул он, указав на меня. — Сейчас же!

Потребовалась всего секунда, чтобы это осознать.

Мне был знаком этот голос.

Я еще никогда так не радовалась его появлению. Даже если он вышвырнул меня из своего дома. Даже если смертельно меня обидел.

Когда мой преследователь остановился всего в шаге от меня, Пенн перемахнул через капот.

Я прижалась к машине, хватая ртом воздух. Ноги горели от бега по асфальту и мусору.

Но вся моя боль испарилась, когда Пенн бросился на мужчину.

— Ты сукин сын.

Вместе они повалились на асфальт.

Пенн приземлился на него сверху и стал со всей силы бить его кулаками в лицо, буквально вколачивая в тротуар.

Он не произнес ни слова. Просто колотил его со всей дури.

Грабитель изо всех сил старался закрыть лицо руками и, съёжившись, пытался оттолкнуть Пенна. Но у него не было ни единого шанса.

Я насчитала один, два, три, четыре, пять ударов в челюсть, после чего Пенн с легкостью оттолкнулся от груди мужчины и встал над ним.

Он хрустнул костяшками пальцев так, будто только что вымыл руки, а не залил их кровью какого-то преступника.

— Снова Роб. Еще раз попытаешься кого-нибудь изнасиловать, и ты, сука, труп. — Пенн пнул мужчину ботинком в грудную клетку. — Ясно?

Парень поднял глаза, моргая сквозь стекающую кровь. На секунду его глаза вспыхнули ненавистью и жаждой расправы. Но затем сфокусировались на лице Пенна. Он стоял на дороге, такой царственный и спокойный, требуя безоговорочного повиновения. Во взгляде грабителя вспыхнуло узнавание, и он с трудом поднялся на ноги, обхватив одной рукой грудь, а другой придерживая голову.

— Вот дерьмо, это ты.

«Что?»

Я замерла, отчаянно пытаясь понять, что он имел в виду.

Пенн напрягся.

— Уходи. Сегодня твоя счастливая ночь.

Мужчина кивнул и опустил глаза, забыв о моем существовании. Повернувшись, он, спотыкаясь, побежал прочь в своих грязных кроссовках.