Венец лжи

«Потому что ты просто девочка для траха. А этот человек – часть его жизни, и с ним он делится своими секретами».

Я никогда не была ревнивой, но внезапно на себе почувствовала силу этого «монстра с зелеными глазами», понимая, что Пенн никогда не откроется мне так, как Ларри. Что я зря потратила время, пообещав себе, что мое сердце будет беспристрастно ко всем чарам Пенна. (Монстр с зелеными глазами — так Уильям Шекспир назвал ревность в своей драме «Отелло» — Прим. пер)

Я включилась в беседу быстрее Пенна и сказала:

— Я тоже рада с Вами познакомиться. Пенн как-то о Вас упоминал, — где-то в глубине души мне хотелось причинить Пенну боль, опровергнуть все небылицы, рассказанные обо мне этому человеку. — Я должна сразу прояснить несколько вещей. Я не помолвлена с Пенном и не собираюсь этого делать.

Ларри усмехнулся.

— О, я знаю, что Вы с ним не помолвлены.

Я сделала шаг назад.

— А, ну что ж, я рада. Я не знала, что наврал Вам Пенн.

У Пенна хватило такта поморщиться.

— Возможно, мои этические нормы отличаются от твоих, но Ларри я не лгу. Никогда.

Они обменялись взглядом, умещающим в себе множество лет, испытаний и доверия.

От такой интимности я почувствовала себя неловко. Не потому, что они были любовниками, как я считала раньше, а потому, что они оказались в буквальном смысле отцом и сыном. Не имело значения, что у них разные фамилии, скорее всего, их семья не имела ничего общего с кровными узами.

Мой взгляд упал на мальчика, по-прежнему ждущего свой самолет с дистанционным управлением. Его волосы развевались на ветру, а глаза светились от счастья.

Стьюи был частью этой семьи. Если слова Пенна об усыновлении правда, то совсем скоро он станет ее полноправным членом. Однако, это не помогало мне разобраться с другими вопросами. Если Пенн усыновлял Стьюи, означало ли это, что он знал мать Стьюи и делал это из чувства долга? А может, ребенка усыновлял Ларри, а не Пенн? Тогда Стьюи станет его братом?

Кто кем приходится друг другу в этой странной семье? От попытки это понять у меня разболелась голова.

Стьюи сунул под мышку пульт управления и потянулся к Ларри за самолетом.

— Если вы собираетесь стоять и разговаривать, я пойду запущу «Шмеля», — в типичной мальчишеской манере он не признал меня и не заметил напряжения между взрослыми.

Я глубоко вздохнула и повернулась к мальчику.

— Твой самолет называется «Шмель»?

Стьюи кивнул.

— Ага, — он указал на хвост, где светилась нарисованная от руки пчела во всей своей черно-желтой красе.

— Ух ты, очень крутой. Уверена, он красиво парит.

— Нет, он взмывает ввысь, — ухмыльнулся Стьюи.

Сегодня он не был в костюме, который приказал перешить для него Пенн. Вместо этого на нем красовались джинсы и зеленая футболка с надписью: «Я не мыслю вне рамок. Никогда за них не выходил».

Его непосредственность задела во мне какие-то невидимые струны. Я немного ему завидовала. Завидовала тому, что он был частью жизни Пенна — знал его так, как я, скорее всего, никогда не узнаю. Даже если бы мы дали шанс нашим отношениям, откуда мне знать, когда он говорит правду, а когда лжет?

Ларри спросил:

— Как прошел ваш совместный обед?

Я приподняла бровь и выжидающе уставилась на Пенна, который пробормотал:

— Он закончился раньше, чем ожидалось.

Я кивнула.

— Да, именно так. Но по веским причинам.

Ларри потер подбородок, скользнув пальцами по седой однодневной щетине.

— А, понятно, — улыбнулся он. — Ну, не сомневаюсь, что Пенн загладит свою вину, Элль. Вы ведь не возражаете, если я буду называть Вас Элль?

Я покачала головой.

— Нет, буду рада.

— Ну пойдем...Можно мне уже запустить? — заерзал Стьюи, поглядывая на зеленую лужайку чуть дальше по тропинке.

Ларри усмехнулся.

— Да, да, нетерпеливый. Пошли.

Стьюи издал победный возглас и рванул с места, крепко обхватив руками самолет, как будто он был огромным щенком.

— Можете присоединиться к нам и посмотреть, — жестом пригласил меня Ларри.

Первой мыслью было замотать головой и отказаться.

— О, нет, мне пора.

Но Пенн шагнул ко мне, на солнце его глаза казались завораживающими.

— Пойдем.

Он меня ослепил. Ошеломил. Неужели он всегда был таким великолепным, таким убедительным? Или это все тепло солнечных лучей и тот факт, что мое тело плавилось от теперь уже знакомой мне потребности? Вместо кожи у меня появилась карта желания, к которой нужно было прикоснуться.

— Я не знаю...

— Ты хочешь ответов, но слишком боишься их искать, — Пенн отступил назад, ослабляя своё всепоглощающее давление. — Мне казалось, ты так легко не сдаешься.

На слове «сдаешься» он понизил голос.

Я насторожилась.

Пенн в чем-то признался?

Или это я снова что-то себе напридумывала?

— Ну же, Элль. Десять минут. Что в этом страшного? — ухмыльнулся Ларри. — Я был бы счастлив еще немного насладиться Вашей компанией.

Силы меня покинули.

Я поймала себя на том, что киваю.

— Хорошо.

Глава двадцать девятая

Стьюи был прав.