Венец на двоих (СИ)

Атакующие все прибывали, защитников теснили к внутренним лестницам, на которых враги получили бы преимущество, обрушиваясь на солдат сверху. Бой превратился в непрерывную схватку с несметным количеством противников, и Ильтера быстро перестала обращать внимание на окружающий мир. Парировать выпад, ударить клинком противника, скользнуть в сторону, уходя от сверкнувшего в воздухе лезвия, — весь мир сжался до небольшой точки, в которой перед Терой стояла только одна простая и понятная задача — выжить. Шаг, поворот, удар, скрежет клинка о клинок, чужие лица, едва различимые под шлемами в неверном свете оставшейся в небесах Манниари…

Она и не заметила, как осталась почти одна. Танец с мечом между мертвецами и ранеными удавался все хуже, руки устали, глаза заливал пот, оружие казалось все более и более тяжелым. Граница не подготовила ее к таким боям: там она чаще всего участвовала в быстрых налетах, где ограничивалась чародейской защитой. Затем бойцы, отступая и перегруппировываясь, прикрывали мага, а налетчики, как правило, не рисковали преследовать мобильные отряды. В пограничных Домах трусы и слабаки долго не задерживались, поэтому там каждая схватка означала участие настоящих ветеранов, прекрасно умевших защитить не только себя, но и окружающих.

Тера не запаниковала, нет — ужасно было бы даже подумать, что в разгар битвы ей неожиданно может изменить мужество. Просто в какой‑то момент она вдруг с небывалой отчетливостью поняла, что это конец. Ее убьет если не этот удар, который чародейке каким‑то чудом удалось парировать, то следующий. Она уже видела, как ней устремились с двух сторон двое противников. Спиной и плечами Ильтера чувствовала сосущую пустоту — рядом не осталось никого, кто прикрыл бы ее от удара. На стене вообще почти не осталось гвардейцев. Лишь небольшие группки ополченцев отбивались от наседающих воинов Дома Стелл, окруживших их и отрезавших друг от друга. Она не могла даже скомандовать отступление — ее люди не добрались бы до лестниц.

Королева успела уклониться от нацеленного на нее клинка, парировав удар мечом, но от следующего, кажется, спастись уже не успевала. Лезвие скользнуло прямо к ней, и Тера могла лишь проследить его взглядом, прежде чем оно достигнет сердца. Но вдруг над ее плечом словно сверкнула молния, и в грудь нападающему вонзился метательный нож.

— Довгари! Ко мне! — словно из‑под земли выросший приземистый Тейли Кирш взмахнул мечом, парируя еще один удар справа от королевы. — Победа или смерть!

— Довгари! Довгари! Дом Кирш! — откуда‑то из‑за спины Теры один за другим выскакивали бойцы в серой с серебром форме.

Оставшийся в столице довгарийский посол получил право лично командовать своими людьми, но Ильтера не ожидала его настоящего участия в бою, полагая, что он переадресует свои полномочия кому‑нибудь из других военачальников. Похоже, в мирной Довгари действительно постоянно готовились к войне. Во всяком случае, небольшой отряд Тейли Кирша, кажется, всерьез вознамерился создать мятежникам заметные проблемы. Тера уже не раз слышала от полковника Тари уважительные суждения о довгарийцах, которые с завидным постоянством оказывались в самой гуще боя.

Верткой рыбешкой подскочивший рядом с королевой посол парировал удар нападающего и со всей возможной вежливостью легонько оттеснил Ильтеру плечом в сторону лестницы. Серые мундиры довгарийцев мелькали тут и там, посольский отряд сдерживал натиск людей в одежде цветов Дома Стелл, словно стена, оказавшаяся на пути у атаки. Звон сшибающихся клинков казался Тере оглушающим.

— Ваше величество, спускайтесь вниз! — Тейли Кирш даже не повернулся в ее сторону, но в голосе его звучали незнакомые командные нотки, которые могли заставить повиноваться кого угодно. — Вы нужнее под знаменами, там вас защитят ваши люди!

Она чувствовала такое отупение в горячке боя, что не могла не только спорить, но даже благодарно кивнуть. Опустив меч, Ильтера развернулась к лестнице. Довгарийцы удержат стену, пока она будет спускаться. Они тоже готовы умереть, не допустив ее гибели. У Теры не осталось сил даже удивиться этому. Она была настолько вымотана, что, кажется, даже упустила обычную магическую защиту, прикрывавшую ее узы, направленные к Дорнану. Сквозь пелену накатывавших волн решимости, страха и боли она чувствовала, как муж рвется к ней — и злится от того, что не может ничем помочь. Нужно было прикрыть этот ночной «пожар» мыслей и чувств, но сейчас Ильтера боялась растратить хотя бы каплю магии, собирая остатки ее в тугой комок для последнего удара.