Венец на двоих (СИ)

— Были у меня нехорошие подозрения, что вы явитесь сюда проверять пожарище, — королевский телохранитель смотрел на своего государя и его придворного мага сурово, как будто перед ним стояли нашкодившие дети, и он всерьез размышлял, не пора ли послать за розгами. — Ведь вы и вчера ухитрились сюда вернуться! Как только сержант Дигс доложил мне, что ночью в процессе тушения пожара патруль встретил леди Морн, я тут же смекнул, что вы, видимо, здесь оба были и наверняка еще заявитесь. А между прочим, улица Мечников днем не намного безопасней, чем ночью, — он несколько секунд помолчал, а потом добавил с обидой в голосе. — Хотел бы я знать, кому из вас, детишки, в голову взбрело прийти сюда без приличествующей поддержки?! Что, расследование уже стало настолько тайным, что в него нельзя посвятить даже ближайших друзей?!

— Глупый бессмысленный порыв, — склонив голову, Дорнан продемонстрировал, что заслуженно принимает это почти отеческое поучение. — Обещаю, что больше такого не повторится. Прости.

— Да, идея была не самая удачная, — едва слышно прошелестела Ильтера.

Оглянувшись на нее, Дорнан увидел, что девушка слишком бледна и цепляется руками за лошадиную гриву, чтоб не упасть. Когда он подъехал к ней, чтобы поддержать, она вдруг вытянула руку в сторону обгоревшего остова дома, на развалинах которого они пытались хоть что‑то выяснить некоторое время назад. Проследив за направлением ее движения, Дорнан с трудом поймал готовое сорваться с языка ругательство. Горелые бревна снова дымились, некоторые из них уже были охвачены огнем. Пока разбойники «придерживали» своих жертв у противоположной стороны улицы, заодно не давая отвлечься на то, что происходит вокруг, кто‑то снова поджег черный остов.

— Не знаю, кому и почему так не нравился этот дом, — нервно хихикнув, произнесла девушка, — но теперь‑то от него уже совсем ничего не останется, потому что сил на дождь у меня уже нет. Одна радость — соседям придется выползти из своих щелей и принять участие в тушении очередного пожара, если они не хотят, чтобы огонь перекинулся и на их дома. Я очень хочу посмотреть в глаза этим прекрасным людям!

Глава 10

В зеркале отражалась незнакомка. Нет, умом Тера, конечно, понимала, что в комнате сейчас никого нет, кроме нее самой, но ее не покидало ощущение того, что она понятия не имеет, кто смотрит на нее из стекла, обрамленного затейливой серебряной рамой. Ее черные волосы были уложены в высокую прическу — такую, которая не препятствовала бы возложению на них золотого обруча короны; несколько якобы выбившихся игривых локонов подчеркивали безупречную белизну шеи. Украшения с переливающимися сине — зелеными драгоценными камнями оттеняли природную яркость и глубину глаз. Эта незнакомая Ильтера Морн, по словам Соры Талит, помогавшей ей одеться и причесаться в это утро, была «чудо как хороша».

Но главное — на ней свадебное платье. Во всем остальном придворная чародейка Эрнодара, возможно, и опознала бы себя, но не в этом одеянии. Белое платье с синим волнистым узором было сшито точно по мерке Ильтеры, но она чувствовала себя так, словно влезла в одежку с чужого плеча — красивую и абсолютно ей не подходящую. Белый цвет — традиционный для невесты, синий — цвет Дома, в который ей предстоит войти. Дома Койр, правящего рода Эрнодара. Тера привыкла считать его почти своим — официально объявленная воспитанницей Майрита, она по закону входила в семью. Но умершему королю этого оказалось недостаточно.

Ильтера Койр, а затем и ан’Койр. Звучало непривычно и подходяще разве что для красивой незнакомки в зеркале. Тера криво усмехнулась собственному отражению. Она привыкла быть «Морновым отродьем», ведь в Эрнодаре все еще прекрасно помнили мятеж ее отца. Даже недовольство Майрита, не скрывавшего, что ему не нравятся напоминания об Орвине Морне, не удерживало людей от того, чтобы за глаза называть придворную чародейку ее родовым именем. С тех пор, как она проявила себя в нескольких пограничных стычках, «Морнова дочь» зазвучало и в войсках, только с уважительным оттенком. Людей, далеких от столицы, не интересовало имя ее отца, они видели только королевскую воспитанницу, ставшую неплохим боевым магом. Орвин тоже когда‑то хорошо проявлял себя в военных действиях.

Она привыкла быть Ильтерой Морн, девочкой из леса, случайно попавшей во дворец короля Майрита. Ее карьера придворного мага многим (в том числе и самой Тере) казалась головокружительной, хотя способности, унаследованные и от отца, и от матери, позволяли и раньше предположить, что из девчушки вырастет чародейка не из последних. Несмотря на все ее усилия, большинство придворных по — прежнему косо смотрели на Ильтеру, считая, что быстрым возвышением она обязана не столько природному колдовскому таланту, сколько покровительству короля.