Венец одержимых. Золотые миражи Востока

– Мне хорошо известно о твоей верной службе Вильгельму. И я признаю тебя королем, если ты выплатишь Иоанне компенсацию за ее вдовью долю в наследстве покойного мужа…

Танкреду стоило большого труда скрыть радость от простого разрешения конфликта, и он сдержанно склонил голову:

– Я согласен.

– Было бы справедливо, если бы ты выделил и некоторую сумму на поддержку нашего похода в Палестину!

Танкреду пришлось принять и это условие:

– Поручим нашим доверенным людям договориться о деньгах.

Ричард поднялся, и они пожали друг другу руки в знак примирения.

Медленно потянулись скучные дни ожидания начала навигации. Недостатка не было ни в чем, и жизнь крестоносцев на новом для них месте постепенно наладилась. Лишь теснота приводила к неизбежным стычкам с местным населением, но недоразумения в конце концов как-то утрясались. А вот отношения между английским и французским королями не задались с самого начала. Подспудная борьба самолюбий ежедневно рождала недопонимание и мелкие обиды. Да и ловкий Танкред постоянно подкидывал им всевозможные поводы для ссор, рассчитывая побыстрее сплавить их в Палестину. Однажды Ричард решил показать всем, кто здесь хозяин: водрузил свое знамя над Палермо и захватил две ключевые крепости в Мессине. Филипп приказал сорвать знамя, недвусмысленно дав понять английскому королю о своих претензиях на лидерство. Ради сохранения единства Ричард стерпел публичное оскорбление, но накрепко запомнил его.

Наконец, на освеженную зимними ветрами Сицилию пришла весна! В Мессине, под веселое щебетание вернувшихся с юга ласточек, высадилась королева Алиенора. Узнав о ее прибытии, Ричард бросился в порт. Там он встретил лучезарно улыбающуюся мать в сопровождении молодой прелестной смуглянки, в которой он сразу же узнал Беренгарию, дочь короля Наварры Санчо. Галантно поцеловав ручки прекрасных дам, Ричард осведомился у матери:

– Никак не ожидал столь раннего приезда, ведь море еще очень неспокойно! Неужели вам не было страшно?

– В основном мы ехали по суше. От Наварры добрались до Альп, благополучно преодолели их, пересекли Ломбардию и на побережье начали искать корабль до Сицилии…

Беренгария, поощренная взглядом Алиеноры, продолжила рассказ о совместных скитаниях:

– …И убедились лишь в том, что истинные мореходы-смельчаки вымерли! Нам отказали и в Пизе, и в Неаполе, и в других городах. И только в Реджио нашелся сорвиголова, взявшийся доставить нас в Мессину!

Ее томные с поволокой глаза остановились на Ричарде, и она улыбнулась ему так открыто и подкупающе, что у него сладко заныло сердце. И он выпалил:

– Я с восторгом вспоминаю турнир в Памплоне, устроенный твоим братом, и мои стихи, посвященные прекрасным черным глазам, сразившим меня наповал…

Ее щеки слегка порозовели, она смущенно опустила голову и пролепетала:

– Да, я помню те строки…

Алиенора поняла, что задуманное ею дело пошло на лад, и теперь она могла перейти к другому волновавшему ее вопросу:

– Где Иоанна и что с ней происходит?

– Я разобрался с ее притеснителем, новым королем Танкредом. Сейчас она находится в Мессине, у нее все в порядке, и мы едем к ней.

– Какой же ты молодец!.. А я, наверное, и не узнаю мою младшенькую! Ведь мы выдали ее за Вильгельма в одиннадцать лет, а сейчас ей уже целых двадцать пять!

– Она стала настоящей королевой! После смерти мужа ей, конечно, неуютно на Сицилии, и я не смог отказать ей в просьбе присоединиться к нашему паломничеству. Она мечтает побывать в Иерусалиме…

Беренгария оживилась, захлопала в ладошки и воскликнула:

– Я тоже хочу увидеть Святой город!

Ричард с обожанием посмотрел на девушку и торжественно изрек:

– Я почту за высочайшую честь быть вашим с Иоанной защитником на трудном пути!

И он со сладостной дрожью в сердце ощутил на себе благодарный взгляд Беренгарии.

Алиенора провела в Мессине несколько дней и ей захотелось куда-нибудь скрыться от бушевавшего здесь вселенского хаоса. Казалось, весь мир дрожал от визга пил и стука топоров, разноголосых криков суетных торговцев, ржания боевых коней, грохота колес бесчисленных повозок, тащивших поклажу в порт, скрипа уключин множества лодок, перевозивших на корабли воинов, амуницию и припасы. И она засобиралась домой.

Ричард не хотел расставаться с матерью и напомнил ей о славном времени второго великого похода, в котором она принимала участие:

– Когда-то ты говорила мне о весне и цветущих розах Антиохии. Сейчас ведь тоже весна. Разве тебе не хочется уплыть в волшебные восточные страны?

– С того времени прошло больше сорока лет и между двумя веснами вместилась вся моя жизнь… Антиохия и вправду сказочное место, там восхитительно пахнут розы и безумно красиво цветет миндаль… Иногда я как будто слышу оттуда чей-то голос:

И будет мучительно-сладостный миг:

В лучах отлетевшего дня,

С другим заглянувши в бессмертный родник,

Ты вздрогнешь, и вспомнишь меня.68

– И я вспоминаю… Но что толку?.. Ведь в Антиохии меня никто не ждет…

Она встряхнула головой, отбрасывая взволновавшие ее мысли и продолжила: