Венец творения

Дракон приложил два своих твердых, как сучья, пальца ко лбу Барса. Тот превратился в статую, внутри которой осталось пепелище отбушевавшего пожара. Действительно ОСТЫВАЮЩЕЕ пепелище. И лишь жалкие призраки, разорванные фрагменты, разбитые осколки личности блуждали в тоскливой воющей пустоте. Барс тщетно пытался «собрать» себя в единое целое. А потом началось новое испытание, еще более жестокое.

Он вдруг УВИДЕЛ. И даже не увидел, а будто перенесся на несколько мгновений в другое место, отстоявшее от бункера на тысячи километров.

Он оказался в темном подземелье, превращенном в тюрьму, возле медвежьей ямы, накрытой металлической решеткой. Каждый прут был толщиной с запястье. И в эти прутья вцепились чьи-то ободранные окровавленные руки с вырванными когтями.

Барс смотрел вниз чужими глазами, и в поле зрения появились тяжелые сапоги, которые наступили на пальцы, дробя суставы…

Стон раздался прямо у него в голове… Он не мог отвести взгляда, потому что зрачки ему не принадлежали. Он был только призраком, подсаженным в чью-то плоть…

Дно ямы оставалось неразличимым. Там, в жуткой, беспросветной и зловонной (Барс даже почуял смрад экскрементов) глубине угадывалось обращенное кверху лицо. Лицо его сына.

И едва ли не страшнее, чем само заточение, было выражение, застывшее на этом лице. То, чего не смогла смыть даже боль. Немая, долгая, безнадежная мольба…

Барс не мог представить себе, что надо сделать с суперанималом, чтобы превратить того в раба, который мочится под себя и жрет собственное дерьмо, сходя с ума от голода…

– Хватит! – прохрипел он сквозь зубы (все еще чужие зубы!) и не узнал голоса. Он с трудом ворочал языком; челюсти были будто сведены судорогой. – Я сделаю все, что ты хочешь.

– Я знаю, – сказал Дракон, прерывая контакт.

И Барс ВЕРНУЛСЯ.

20 Щенки

Накса получила подтверждение серьезности намерений Дракона после того, как он привел ее к огромному полуразрушенному дому на севере постурбана. Здание было бесформенным, многократно укрепленным и с разных точек казалось то ли зверем, припавшим ко льду и вмерзшим в него брюхом, то ли случайным нагромождением черных торосов. Однако вблизи становилось очевидным, что плиты хорошо подогнаны друг к другу, фундамент надежен, а исчерченная осколками кладка, замуровавшая проемы ослепших окон, прочна, как монолит. Дом был превращен в крепость еще в те времена, когда можно было достать хороший цемент. Накса этих времен уже не помнила. Но от ее взгляда не ускользнуло и то, что многое сделано совсем недавно.

– Твое новое гнездышко, – небрежно бросил Дракон, показывая на мертвое чудовище, внутри которого ей, по всей видимости, предстояло провести неопределенно долгое время. Как всегда, он был щедр. Она знала, сколько может стоить такое логово. И она знала суггесторов, готовых отдать целые фермы за относительно безопасное убежище, расположенное в постурбане. Действительно, что может быть дороже для суггестора, чем спокойная старость и сама жизнь? Но для Дракона любые широкие жесты оставались всего лишь проявлениями мелкой и жалкой суеты. Накса тщетно пыталась понять, зачем ему нужна эта смехотворная возня.

Он протянул ей ключ от бронированной двери, которую ничего не стоило забаррикадировать изнутри. Столь же просто можно было завалить камнями коридор. Как всякий супер, искушенный в уличных боях и осадах убежищ, она начала изучать расположение помещений снизу.

Подвал с разветвленной сетью ходов был переоборудован в бункер со знанием дела. При беглом осмотре Накса не нашла слабых мест, но коварный и капризный божок выживания, которому она давно не приносила в жертву свою плоть и кровь, назойливо твердил ей, что слабые места есть всегда. Правда, тот, кто терпит поражение, узнает о них слишком поздно…

* * *

Щенков доставили сутки спустя. Накса готовилась к этому событию как умела. Она развела огонь и послала верного Лося за жратвой, причем приказала выбрать мясо «понежнее». Например, молочного детеныша мита.

Точно в указанное Драконом время двое незнакомых суггов подъехали на собачьей упряжке и внесли в логово большой мешок из шкуры дегро. Когда они бросили мешок на пол, внутри кто-то слабо зашевелился…

Сугги стояли, ожидая чего-то. Наверное, платы за труды. Накса достала нож, чтобы расплатиться с ними, но Дракон опередил ее. Его силуэт бесшумно возник из темноты за спинами суггов. Затем с промежутком в доли секунды он свернул им обоим шеи.

Чистая, тихая и бескровная работа. Накса понимала, что это было необходимо. Сугги – самые неудобные свидетели. Мита можно запугать до смерти, но суггесторы рано или поздно открывают свои пасти и начинают трепать языками. Проще убить их, чтобы заставить молчать.