Венец творения (СИ)

И снова на страницах дневника ряды зашифрованных названий и схемы введения препаратов, в которых я ничего не понял. Когда мне исполнилось три месяца, омега получил свои деньги и оставил нас, отбыв в неизвестные дали, и я остался на полном попечении отца. Постепенно его опыты дали свои плоды. Из «то ли бета, то ли нет» я превратился в высокого и довольно крепкого для своих лет альфу, так что в двенадцать лет я получил свое медицинское свидетельство альфы, хотя УЗИ по настоянию отца мне так и не сделали, написав выводы «на глаз», за что врачу было неплохо заплачено. Потому в четырнадцать я уже без проблем получил паспорт гражданина, но отец все равно продолжал формирование моего тела и разума по своим желаниям и стандартам. Он собирался сделать меня сильнейшим из альф, при этом разумнее и хитрее любого беты, и не допустить никаких омежьих проявлений слабости. Эти холодные и равнодушные описания меня – подопытного кролика, и всех реакций моего тела и психики на его «усовершенствования» настолько потрясли мое воображение, что я испугался. Не дай бог, этот дневник попадет в руки такому же сумасшедшему ученому вместе с отцовскими записями, и неизвестно кому еще он сломает жизнь. Однако самое страшное открылось мне на последних страницах. Оказалось, что я был не совсем тем, что он ожидал, так что отец дожидался моего шестнадцатилетия, чтобы взять мою сперму и оплодотворить пару омег для суррогатного отцовства. На них он собирался продолжать опыты и уже даже подыскал несколько подходящих кандидатов. Что же будет со мной дальше – он пока не решил. Выдвигалось несколько версий развития событий от моего усыпления до оплодотворения, если вдруг мои половые омежьи органы все же разовьются как надо. От всего прочитанного у меня волосы встали дыбом, и сердце зашлось бешеным ритмом в груди. Мой отец был истинным ученым и самым настоящим психом.

Два дня я мучился, размышляя, что предпринять? Два дня не находил себе места, даже школу пропустил, сказавшись не совсем здоровым, а потом понял: нельзя показывать это кому-либо. Никак нельзя! Я собрал все отцовские бумаги и сжег их на заднем дворе. Потом уничтожил то, что нашел в подвале, разбив и разломав все, что можно было и нельзя, после чего закопал остатки и осколки за городом, полночи провозившись с ямой. Дальше очередь дошла до кабинета. Побоявшись, что там могут быть еще тайники, я буквально на щепки размолотил стол и оба шкафа для бумаг и так же спалил их, после чего простучал стены и полы во всех помещениях дома. И лишь убедившись в том, что тайников и сейфов в доме больше нет, я смог вздохнуть спокойно.

Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что в чем-то даже благодарен отцу. Не будь я на момент его гибели альфой, неизвестно как еще сложилась бы моя жизнь, а так я оказался самостоятельным и достаточно обеспеченным молодым человеком. Омеги за мной бегали, как без этого, если я в своем классе превосходил по физическому развитию почти всех мальчишек, большинство из которых были бетами, но я как-то всегда инертно относился к слабому полу: не интересны они мне были со своими разговорами про тряпки, слезливые истории и прочей лабудой. С бетами общаться было интереснее, но не намного, а альфы… С ними я вообще не смог найти общего языка. Каждый так и норовил затеять со мной драку, доказывая свое превосходство. И каждый раз я выходил победителем, а они вытирали кровавую юшку из-под носа и жаловались на меня родителям. Те в свою очередь бежали к директору и требовали наказания. Отчислить меня из школы не могли, поскольку сироту, пусть и совершеннолетнего альфу, охранял закон, а сам я уходить пока не собирался, вот и приходилось мне держать расстояние со своими одноклассниками, чтобы поменьше нарываться на скандалы. Не привлекать к себе лишнее внимание – вот какой стала моя стратегия выживания.