Венец Венеры (СИ)

Чем пленяли все города этого времени? Тем, что они маленькие были! Дела в них удобно было вести. Пачино за полчаса довезли до дворца дожей, и он вступил на путь провинившегося - отправился на суд быстрый и скорый, и, несомненно, справедливый. Готов он был к этому своему визиту в местный «дворец правосудия» и вообще «всеобщую администрацию всех служб и всех управлений» - дворец дожей был универсальным правительственным учреждением Венеции, в нем было очень много разных комнаток, в которых решались абсолютно все бюрократические вопросы Серениссимы. Дворцом дожей это величественное здание называлось потому, что все дожи Сиятельнейшей, получив должность, переезжали жить в этот дворец, и жили в нем до самой смерти, в паре шагов от места работы, очень, очень удобно для высокого поста.

Войдя через южные ворота во внутренний двор - несколько этажей ажурных галерей - Аль не сразу направился по своим делам, а первым делом остановился и отвесил полный достоинства короткий поклон в сторону Северного крыла дворца. В нем располагались личные апартаменты любого дожа. Полюбовался на украшения статуями знаменитых людей и философов, кивнул и статуям архангелов, по углам этой части здания - архангелы символизировали мир, войну и торговлю, то есть основные занятия венецианцев. Неизменный столбик с венецианским львом - символом города под покровительством святого Марка - вызвал очередную улыбку у него. Зубриков находил смешным этот символ: лев с книжкой, это как мартышка с автоматом, как кот с лопатой - нелепо и бредово, и чуть-чуть смешно.

Прежде чем ступить на лестницу Гигантов, Лешка покосился на знаменитые  львиные морды и искаженные лица с отверстиями в стенах. Это были не украшения, а замаскированные ящики для сбора доносов: Совет Десяти, избиравшийся на год, и постоянно изобличающий государственных преступников, работал с любыми «документами». Правда, к рассмотрению принимались только доносы за подписью составителя и свидетелей. Надо сказать, что стены с так называемыми  «львиными глотками» в которые можно было незаметно кинуть донос, пользовалось большой популярностью у граждан Серениссимы - любили они кляузничать и ратовать за справедливость и порядок в своем городе. Все правильно - сам себе работу не найдешь - тебе такую службу подкинут, что волком взвоешь. А так - все здорово - написал донос, потом по нему работать и работать, разбираясь с тонкостями: кто виноват и что делать.

Во внутренние помещения с галереи дворца вела позолоченная шикарная широкая лестница, пройти по которой без особого распоряжения могли только члены Большого совета, чьи фамилии были вписаны в Золотую книгу, хранящуюся в комнате под этой лестницей. Лестницу украшали две большие статуи, слева - Геркулес, убивающий Лернейскую гидру, а справа - Атлант, поддерживающий небесный свод.

Зубриков ухмыльнулся довольный: « Хе-хе, уважаете старых героев торгаши, непросто вам будет меня прижать, сами по уши в античных суевериях живете!» Не спеша, поднялся и вошел внутрь дворца.

Первый зал, куда попадал визитер - Пурпурный. Пурпур - традиционный цвет власти и могущества, и в этом зале ожидали выхода дожа прокураторы - должностные лица, занимавшиеся вопросами содержания зданий и носившие пурпурные одежды. Стены и потолок помещения были богато отделаны белой с позолотой лепниной, мраморный камин украшало шикарное изображение льва-ботана. Зубриков уже был в этом зале, по знакомству получил возможность глянуть на внутренние богатства дворца. Более всего его поразил прикол: украшать потолки! Вот уж был полный бред - стены украшать это вроде бы нормально - стоишь, ждешь, любуешься красивыми штуками. А на потолки лепить картины... в чем прикол? Ведь никак не приблизишься, чтобы рассмотреть подробно детали, оставалось воскликнуть огорченно: «Отчего люди не летают так, как птицы?» - и сетовать на отсутствие в эти времена биноклей, позволяющих не упустить всякие мелкие детали.

Залов во дворце дожей было огромное количество, Лешку вели не спеша, давая осознать ему, что он мелкая песчинка перед необъятным морем величия и значимости Сиятельной Венеции. Стены коридоров были уже украшены картинами - надо признать работы были простенькие и невнятные, не впечатляли того, кто репродукции Рафаэля видел: а поклонники Мадонны её Сикстинский образ всегда в голове и душе держат - одна из уникальнейших картин человечества. Про Боттичелли умолчим - Зубриков был фанат Боттичелли, картины этого дядьки ему очень нравились, понятно, что на всякого чудака довольно простоты, а что может быть проще, чем созерцание обнаженной красотки Афродиты-Венеры. О, как мил этот допустимый уровень порнографии для подростков - это величаво, это было приятно, в школе такие картинки рассматривать.