Венец Венеры (СИ)

Но не дремлют мудрейшие патриции, опытные и проницательные главы лучших родов - таких не запугаешь, не запутаешь, они его выведут на чистую воду. Упекут вредного типуса в каморку под свинцовой крышей, парой этажей повыше, в Пьомби ему уготовано местечко - посидит в камере, попарится недельку и осознает! А может быть его в Поцци загнобят! Поцци - «колодцы» - тоже хороша тюрьма для наказания мерзавцев - в подвалах, на уровне воды в каналах, где сырость проникает в каменные каморки и гнобит гниением виновного. Сыро там, тоскливо на душе, для мятежных хулигашек оно самое вкусное - прижать раскаянием и упадком духа вредных жуликов.  Точно получит своё Пачино - сначала его осудят, а потом и зал Совета Трех его примет, чтобы попытать на тему: что за дьявольские обряды он там творил по ночам на острове Призраков и неупокоенных душ? И в зал пыток его мерзавца и припечь ему зад угольками!

Молчали все. И Аль Пачино все высказал, что хотел. Чехов сам собой в памяти всплыл - к месту же! А довольно диковинную и нелепую фразу из «Вишневого сада» Лешка еще в школе заценил - прикольно должно быть и смешно игралась сцена в театре. Он открыл дверцу шкафа и прошел в залу, которая была освещена светом свечей. На улице стоял день, но окон в довольно большой комнате не было - может их закрыли, чтобы создать атмосферу уютного для обвинителей полумрака - сами они сидели в креслах, которые стояли на небольшом подиуме, возвышении, опоясывающем стены залы. В креслах сидели знатнейшие, опытнейшие и было их человек двадцать. Многовато было народу, для того чтобы простенько разобраться с виной арестованного по доносу. Пачино встал на входе, но ему дали понять - следуй за нами. Два арсеналотти прошли мимо него и встал чуть впереди, словно приглашая Аля подойти, и встать между ними - перед глазами судей. Зубриков глянул и понял: это не арсеналотти, а более особые стражники - охранники внутренних покоев дворца дожей, в костюмах более чинных и вооруженных иначе, чем простые стражники - без алебард и самострелов, но с короткими мечами они были. Крутые перцы - оружие им доверено в самом сердце власти венецианской. Не надо фулюганить - против двоих он выстоит, но - не надо шутить. Не надо дрочить органы! И он вышел в пятно света, под свет какого-то специального фонаря - древний прием следователей с направленным в лицо ярким светом, чтобы сбивать с толку, чтобы видеть все перемены на лице оправдывающегося, прием этот был известен Венецианским судьям.

Члены совета с удовольствием рассматривали виновника новых безобразий. Им нравилось то, что они видели. Они видели то, что хорошо для Венеции.

Костюм у апулийца был достойный. Бургундская короткополая шляпа украшала голову молодого тарантийца, она не была украшена ни перьями, ни лентами - но она была окрашена в сочный черный цвет, а это был статус - сочная, ровная окраска ткани говорила о богатстве владельца. Шляпа подчеркивала свою красоту узенькой лентой, которая отливала серебром, создавая впечатление аккуратной, неброской, но стильной вещи. Весь костюм Пачино был выдержан в черных и серебряных цветах. Он словно намекал - непростого мы роду, не на помойке родились. Знаем, с какой стороны надо сосиськи кусать. Его легкая куртка «соттовесте» была с довольно узкими рукавами, удобными рукавами, богато украшенными серебряным шитьем. Воротник был стоечкой, и вот на нем все заметили отделку жемчугом - очень тонкая работа. Где-то Пачинусы раздобыли канал по доставке им жемчуга морского, чистого - надо бы попытать молодчика, жемчуг у него был приличного сорта, ювелиры хвалили. Из рукавов куртки выглядывали края белоснежной сорочки. Апулиец был не в привычных чулках-шоссах, никаких этих дурацких бургундских «мипарти», когда одежду делили на части и одна часть обязательно была полосатой, указывая на цвета своего господина, или родовые цвета. Венецианцы никому не были вассалами. А свои родовые цвета они не выпячивали, предпочитая более всему в цвете одежды все оттенки морской воды, чаще всего темные оттенки. На ногах Пачино были штаны грубоватого шелка, заправленные в невысокие сапожки, которые выглядели очень богато, сразу была заметна работа искусного сапожника. На плечах его был легкий летний плащ с капюшоном, без всякой пелерины, также приятно радующий глаз богатой тонкой тканью, сочным темно-зеленым цветом и изящной отделкой.