Венец Венеры (СИ)

Пролить свою кровь Лешка не боялся, он даже жаждал этого. Псих он был ненормальный, а превратился вовсе в придурка конченного, на всяких ритуалах и древних обрядах повернутого жреца недоделанного. Совсем он стал особенный, после того, как связался с жрецами и шаманами племен Канар и Африки, и даже на Кубе, и Ямайке, и Гаити он влез в какие-то довольно скромные и загадочные жреческие заморочки - до открытого и явного бесстыдного человеческого жертвоприносительства Зубриков не опускался - дикость! Но прирезать человека на алтаре ему уже приходилось - это дело такое, понимать надо, несколько врагов убить в особом антураже и по особому способу, это дело тонкое, это можно. Жрецы северной Америки его пока не интересовали, там была своя фишка - там тотемизм в полный рост рога гнул и клыками щерился - вкусное дело, там говорят, оборотни настоящие водились! И не только волкочеловеки, там и оленемордые шастали и даже орлы летали с мозгами человеческими - и ребята верили. А почему нет? Пфи! Удивили! Да все смотрели «Сумерки» - чего там удивительного, если человека можно перебросить как попаданца в другое место и время - у вас тут и вампиры могут оказаться, и вообще - драконы какие-нибудь живы, динозаврики они такие, не все были огромные, наверняка выжили и притаились где-нибудь подальше от прожорливых людишек особо мелкие, но хитрые динозаврики-дракончики.

Лешка издал какой-то яростный вопль, и один бросился на противников, которые собирались с силами перед новым натиском на этих нехристей атлантов. И завертелась адская свистопляска! Зубриков не останавливался, он во все стороны наносил удары своим гладиусом и верным ножом - с того света, из своего прошлого, отличным ножом модели «Кресси-Гигант», черной стали, с зазубринами, ножом, при первом взгляде на который сразу вспоминались Рембо, и другие герои боевиков с огромными «свинорезами». Он соображал немного, на каком-то автомате реагировал на удары противников, но не особо заботился о защите - переломы и раны - плевать, за сутки все зарастет. Лешка колол и резал хаотично, безудержно, танцуя неистово, с единственным желанием: почтить всех известных ему богов и богинь Войны этой бойней, этими жертвами на алтарь древних высших.

Иначе было нельзя. В этом был смысл. Всё просто. Если ты воспринимаешь противников не как достойных врагов и поединщиков, значит - они жертвы. А ты сам - жрец, который принял на себя должность вести обряды и жертвоприношения.

Война стала для него святым делом. Иначе было нельзя: бесчестно, не честно, грязно - воевать против обычных людей, если ты сам подобен полубогу, герою мифов и легенд.

Внезапно. Словно время замедлилось, но ни чувства, ни члены его не стали быстрей и легче. Наоборот, Лешка вдруг с ужасом понял, что ему стало тяжело, как при глубоком погружении, а правая рука с гладиусом совсем не своя, она ему не подчиняется больше! Она не упала без сил, пальцы продолжали крепко сжимать рукоять меча, но Лешка совсем не мог ею пошевелить, она стала как чужая, «заело её», рука превратилась в неживую чужую глупость, приставленную к его телу и только мешающую в бою.

«Вот ведь пакость! Е... меня в рот!» - он всё осознал резко, сразу и вмиг, и понял, что это засада.

Лешка ясно видел, предугадывая ход схватки, читая удары противников, что его уже берут - и сейчас возьмут - в два меча! И оба гада били в голову! Один, бог с ним, метил удар сверху - там шлем, там ничего, стерпится, срастется. А вот второй намеревался сделать прямой выпад в лицо, возможно в горло. И это было серьезной угрозой - «Не теряй головы, МакЛауд!» - так любил поговаривать герой Шона Коннери, поучая молодого бессмертного. Лешка знал - терять голову нельзя. Да и от глубоких, серьезных ран Ринат всех предостерегал - не надо рисковать - доспехам отдавалось особое, пристальное внимание. Шею Лешка обматывал несколькими слоями воздушного, нежнейшего шелка - но против сильного укола мечом...

«Вот и смерть моя близка», - не раздумывая ни секунды, он скрутил всё тело, и выгнулся так, что правая рука оказалась выставленной под смертоносный, опаснейший удар, оказалась непослушной, неверной, но хоть какой-то защитой от угрозы. И он получил своё!