Венец всевластия

Познакомились. Мефодием его звали. К удивлению Паоло он оказался переписчиком книг. Грамотный, стало быть. Это хорошо. А Мефодий был совершенно потрясен новым знакомым. Что Паоло из иноземцев, это он сразу понял, и не столько по платью, сколько по языку, и по-русски вроде говорит, а все как-то не так. Иноземцев Мефодий видел предостаточно, но этот был особенный – из Флоренции!

– Я ведь в тот самый год родился, когда матушка великая княгиня Софья Фоминишна Московский престол заняла, – с удовольствием рассказывал Мефодий. – Кто ж о ней тогда знал что-нибудь? Издалека приехала, ну и пусть ее. Жили себе и в ус не дули, и не подозревали, что есть на свете страна, где обитают фрязины. А как начали Успенский собор возводить, да как приехал великий Фьораванти Аристотель, так весь свет об этом и прознал.

Так за разговором дошли они до оружейной лавки. Сапоги в ней, как и обещал Мефодий, были добротные, но ни одна пара не пришлась впору. Тогда оружейник сам снял мерку с ноги, обещал завтра же передать заказ сапожнику и попросил четверть цены задатка.

– У меня еще к вам дело, – негромко сказал Паоло оружейнику, стараясь, чтоб Мефодий не расслышал всех слов. – Можете ли вы изготовить мне ключ взамен поломанного. Работа тонкая, ключ сложный…

– Покажите.

Паоло аккуратно вложил в раскрытую ладонь поломанный ключ. Оружейник иронически присвистнул.

– Это кто ж его так ладил грубо?

– Мне не важно, чтоб красиво было. Главное, чтоб замок открывал. Вот здесь, где бороздочка кончается, был выступ уголком. Он обломился.

– Кто ж вам без замка ключ выкует? Это, господин, никак не возможно. И опять же надо знать, какой величины выступ был.

– А у меня оттиск есть. Правда, он еще зимой сделан, поискрошился слегка, но ключ и выступ этот проклятый знатно отпечатался, – Паоло достал твердый, как камень, ком глины и прикрыл его другой рукой, явно давая понять Мефодию, что не его это дело и не след заглядывать через плечо и совать под руки оружейника свой длинный нос.

– Ладно. Оставьте ключ и оттиск. Есть у меня на примете справный кузнец. Может, и возьмется. Через неделю наведайтесь. Задаток – полцены. Если не станет кузнец ковать ключ, задаток верну. Но если сделает заказ – денежки сполна.

Тут же ударили по рукам, Мефодий стал свидетелем сделки. Задаток, однако, был не малый, и Паоло упрекнул себя за излишнюю доверчивость и расточительность.

– Вот и обделали дельце! – весело воскликнул Мефодий.

Пришла пора расставаться, но оба как-то медлили. Паоло обдумывал, как бы поделикатнее, чтоб не обидеть свидетеля, спросить, где его найти в случае нужны.

– Я вот что хочу у вас спросить, – нашелся наконец Паоло, – вы говорили, что имеете доступ ко многим книгам. А нельзя ли мне их почитать? Разговор, разумеется, о русских книгах. Раньше я много читал и на латыни, и народном итальянском, но кириллица – это особое удовольствие. Словно клад ищешь.

– И вы хотите, чтобы я помог вам этот клад найти? – блестя глазами, спросил Мефодий.

– Я понимаю, книги вещь ценная, выносу не подлежат. Так я бы их прямо в вашем дому почитал. Меня, например, весьма интересует «Сказание о дщери Александра Македонского», а также «Повесть о взятии Царьграда турками в 1453 году».

Мефодий явно обрадовался просьбе Паоло.

– Этих книг сразу я вам обещать не могу, поскольку у меня их нет под рукой, но со временем достану. Сейчас я, между прочим, интересную книгу переписываю. Тайно! – он поднял палец.

– Что значит – тайно?

– А то, что имя заказчика назвать не могу. Славная книга. Называется «Повесть о рахманах…». О тех, что в Индиях обретаются. Ведь где только люди не живут, а! Как нас Господь-то расселил! Удивления достойно! Если хотите эту книгу посмотреть, то приглашаю вас в свою жилье. Это близко, на Кучковом поле.

Поистине в нашей жизни бывают роковые встречи, то есть самим роком предусмотренные. И ведь не отступишься от них, не уйдешь вбок, хотя в основе события лежит сущая безделица – вначале квас, а потом сапоги.

В те далекие времена град Москва состоял из укрепленного Кремля, который с таким усердием перекраивал Фьораванти, и Посада. Еще было Занеглинье, Заяузье, то есть слободы, где жил ремесленный люд. Кремль в плане представлял собой треугольник и окружался с одной стороны Москва-рекой, с другой – речкой Неглинкой с заболоченными берегами, а с востока, со стороны Фроловских (со временем Спасских) ворот, – рукотворным, наполненным водой рвом.

Вся Москва тогда, кроме нескольких храмов, была деревянной. Для строительства храмов иногда использовали кирпич, а чаще белый камень из Мячиковских каменоломен, которые находились при впадении реки Пахры в Москва-реку.