Венецианец Марко Поло

«Суда у них плохие, и немало их погибает… плавать на таких судах опасно». Марко сообщает некоторые подробности о постройке этих судов. «Железа для выделки гвоздей у них нет, болты делают из дерева, суда сшивают веревками». Суда «сколочены не железными гвоздями, а сшиты веревками из коры индийских орехов. Кору эту они бьют до тех пор, пока она не сделается тонкою, как конский волос, и тогда вьют из нее веревки и ими сшивают суда; веревки эти прочны и от соленой воды не портятся». На корабле одна мачта, один парус, одно весло. Палуб на судне нет, груз кладут в судно и покрывают сверху кожами. Железных якорей на таких судах не было, так что в непогоду их относило к берегу и разбивало. «Бури в Индийском море часты, и много их гибнет». Такие сшитые ормузские суда описаны многими авторами античности и средневековья.

Очевидно, венецианцы пришли к выводу, что длительное плавание на таких ненадежных судах да еще с лошадьми, обычно погружаемыми поверх накрытых кожей товаров, чересчур рискованно — они повернули на северо-восток, вглубь страны, по направлению к Памиру.

Больше недели ехали они по пустынным местам, где вода зелена, как трава, и очень горька, добрались до Кобиана, а затем совершили многодневный переход через пустыню и прибыли в Тонокаин[55]. Жители этих стран Марко весьма понравились. Молодая кровь Марко бурлила, и здесь он делает свои заключения о женщинах — первые из многих. Тонокаинские женщины произвели на него, должно быть, очень сильное впечатление, ибо когда через двадцать пять лет, побывав уже во многих странах, повидав множество женщин и, без сомнения, пережив немало увлечений, он писал свою книгу, то все еще мог сказать, что мусульманские девушки в Тонокаине красивы сверх меры или, как гласит версия Рамузио, «по-моему, самые красивые в мире».

Вслед за тем Марко начинает рассказ о таинственном «Старце гор» и его секте убийц-асасинов. Поскольку надо полагать, что сам Поло не сталкивался с этой сектой — ей, кстати сказать, английский язык обязан словом assassin (убийца), — задерживаться на этом эпизоде мы не будем. Марко писал об асасинах, словно они уже тогда отошли в прошлое. Он жестоко заблуждался. После того как в 1256 году Хулагу разрушил крепость асасинов, они разбежались по окрестным горам и с тех пор жили, соблюдая всяческие предосторожности. Их номинальным руководителем ныне является Ага-хан, он окончил Оксфордский университет и возглавляет лигу панисламистов.

Много дней венецианцы ехали по знойным пустыням и плодородным равнинам и оказались в городе Сапургане (Шибаргане), где, к удовольствию Марко, в изобилии водилась дичь и была превосходная охота. Из Сапургана караван направился к Балху, в северном Афганистане. Балх — один из старейших городов Азии, некогда столица Бактрианы. Хотя город сдался монгольскому завоевателю Чингис-хану без сопротивления, завоеватель продал в рабство всю молодежь, а остальное население города перебил с неимоверной жестокостью. Балх был сметен с лица земли. Венецианцы увидели перед собой печальные развалины, хотя кое-кто из обитателей города, уцелевших от татарского меча, уже возвращался, поселяясь на старом месте.

Именно в этом городе, как гласит легенда, Александр Македонский женился на Роксане, дочери персидского царя Дария. Здесь, среди почерневших от дыма руин и обожженного мрамора дворцовых стен, путешественники могли еще прочесть насмешливые слова старинной мусульманской надписи: «Этот город был воздвигнут во славу бога. По воле султана он был обращен в истинный рай». В городе царила мертвая тишина. На безлюдных, заваленных обломками и щебнем улицах росла трава, а в заброшенных фруктовых садах бродили дикие козы и другие животные.

Выйдя из Балха, путешественники в течение многих дней продвигались по землям, изобилующим дичью, фруктами, орехами, виноградом, солью, пшеницей. Покинув эти прекрасные места, венецианцы на несколько суток снова попали в пустыни и прибыли наконец в Бадахшан (Балашан), мусульманскую область по реке Оке (Аму-Дарье). Там они видели большие копи рубинов, называемых «балашами», месторождения сапфиров, ляпис-лазури — всем этим Бадахшан славился в течение столетий.