Венецианец Марко Поло

В версии Рамузио и в латинской рукописи Зелады сохранились строки, которых нет в других версиях книги Поло, но они признаны позднейшими издателями подлинными. Строки эти касаются переживаний самого Марко — подобных заметок в его книге вообще очень мало. Описывая горы Бадахшана, Марко отмечает, что города здесь строят в целях удобной защиты на высоких местах. Затем он говорит: «Горы эти очень высоки; выйдешь утром, и только к вечеру доберешься до вершины. На вершине обширные равнины, обилие трав, деревьев и ключей чистейшей воды, текущих по скалам и ущельям; форель и другие нежные рыбы водятся там. Воздух на вершине очень чист, и жить здесь здорово; люди в городах, в долинах или на равнинах, как почувствуют лихорадку или какую другую болезнь, тотчас же уходят в горы, поживут там два-три дня и выздоравливают от хорошего воздуха. Марко утверждает, что испытал это на себе: болел он в этих странах с год, а как по совету сходил в горы, так и выздоровел».

Этот короткий рассказ — в итальянском тексте Рамузио он изложен в одном пространном предложении — бросает слабый луч света на личные переживания Марко Поло и указывает на одно из многих затруднений, которые его отец и дядя должны были преодолеть в этом трансазиатском путешествии, предпринятом в XIII веке. На основании этого рассказа мы можем также судить, на что был потрачен целый год из тех трех лет, которые потребовались на путешествие из Венеции в Пекин. Караван задержался так долго или вследствие болезни Марко, или потому, что братья Поло решили пожить в чудесном климате Бадахшана, чтобы убедиться в полном выздоровлении юноши.

Однако болезнь Марко не мешала ему внимательно приглядываться к бадахшанским женщинам. Особенно подкупала его одна особенность в их одежде, сохранившаяся, если верить изображениям на монетах, с древних времен до наших дней. Мужчины Бадахшана очень любили женщин с сильно развитыми ягодицами. Такое пристрастие, время от времени проявлявшееся и во вкусах Запада, заставляло бадахшанских женщин кроить свои шаровары столь широкими, что на них уходило от двухсот с половиной до четырехсот футов хлопчатобумажной или шелковой ткани; шили их в складку и душили мускусом. «Та женщина, которая ниже пояса толще других, считается самой восхитительной».

От Бадахшана наши путешественники, поднимаясь все выше, пошли по направлению к Памиру — вверх по течению реки Оке; проходили они и через Кашмирскую долину. Марко, на которого, несомненно, эти места произвели глубокое впечатление, утверждает, что жители здесь занимались колдовством и черной магией. По мнению Марко, они могут заставить говорить идолов, изменять по своему желанию погоду, превращать темноту в солнечный свет и наоборот. Невзирая на распространенное мнение о жителях Кашмира как о мошенниках и обманщиках, Марко нашел, что тамошние женщины «хотя и черны, да хороши». Действительно, кашмирские женщины веками славились своей красотой по всей Индии, их всюду стремились брать в жены и наложницы. Доктор Франсуа Бернье, много Путешествовавший по империи Великих Моголов в 1656–1668 годах, пишет следующее:

Чудесное телосложение и красота жителей Кашмира вошли в поговорку. В этом они равны европейцам... Особенно красивы женщины... Чтобы взглянуть на эти прячущиеся сокровища, я прибег к маленькому ухищрению, часто применяемому моголами; женщины [Лахора] — красивейшие брюнетки во всей Индии и справедливо славятся своими нежными и чудесными формами. Я пошел вслед за несколькими слонами, в частности за одним, в богатых украшениях, и был уверен, что увижу то, что я так хотел видеть, ибо женщины высовывают головы в окошечки лишь после того, как услышат бренчание серебряных колокольчиков, подвешенных у слона с обеих сторон. Вследствие моего любопытства… я твердо убедился, что в Кашмире есть столь прелестные личики, что могут равняться с любыми красавицами Европы.

У француза XVII века, как видно, было много общего с венецианцем XIII века.