Венецианский альбом

— Позволили. И вторая учительница была так мила, что согласилась присмотреть за девочками.

— Там совсем ужасно?

— Да нет, вполне сносно. Еда простая, но вкусная.

Он взял меня под руку.

— Могу заверить, тут вас накормят куда лучше. Идемте. Поднимемся в ресторан.

И я дала увлечь себя к лифту.

— Терраццо, — сказал он лифтеру, и мы в молчании поехали наверх.

Я остро осознавала присутствие Лео, его близость, и он, словно почувствовав это, слегка мне улыбнулся. Мы вошли в ресторан — огромный зал с зеркальными стенами и бархатными креслами, сверкающий стеклом и серебром. Лео что-то бросил метрдотелю, и нас провели к наружной террасе. Вот теперь я действительно ахнула. Перед нами раскинулся захватывающий вид на сияющую в лучах заходящего солнца лагуну, набережную и остров Сан-Джорджо.

— Как красиво! — только и смогла вымолвить я.

Лео просиял, словно собственноручно организовал все это для моего удовольствия.

— Я так и думал, что вам понравится. Это мой любимый вид на город, — сообщил он. — Не возражаете, если мы посидим снаружи?

— Нет, тут великолепно.

Я не могла оторвать глаз от перспективы. Официант отодвинул мне стул, и я села. Он тут же открыл для меня меню. Я подняла взгляд на Лео и сказала:

— Выбор за вами. Боюсь, мои познания в итальянской кухне ограничиваются исключительно спагетти.

Он кивнул и что-то быстро сказал официанту по-итальянски. Тот с легким поклоном удалился.

— Начнем с кампари, оливок и хлеба, — проговорил Лео, — это для аппетита. Я считаю, что в Венеции нужно есть дары моря. Вас это устроит?

— Только если это не фритто мисто, от которого захворала моя тетушка, — ответила я.

Он хохотнул.

— Уверяю, любое здешнее фритто мисто будет куда лучше, чем отравившее вашу тетю. Но мы сегодня все равно не будем его есть. В качестве первого блюда я заказал маринованных осьминогов и пюре из красных креветок и гребешков. И тарелку фуа-гра, его тут отлично готовят.

Принесли кампари. Я попыталась не выдать, что удивлена его горьким вкусом. Лео улыбнулся мне.

— Вы совсем не изменились, — сказал он.

— Да нет, думаю, изменилась, — ответила я.

— Ну, может, глаза стали немного мудрее и грустнее.

— Жизнь не всегда складывается так, как мы предполагаем.

— Но вы же собирались учиться в академии искусств и так радовались этому! Вы туда не пошли? Почему вы не знаменитая художница, а школьная учительница?

— Я отучилась там год, — объяснила я. — Это было замечательно. Именно так, как я и надеялась. Но мой отец инвестировал все деньги, и свои, и тетины, а потом потерял их во время биржевого краха в двадцать девятом году. Я вроде бы говорила вам, что он потерял здоровье после газовой атаки, и это сказалось впоследствии. Подхватил воспаление легких и умер. Пришлось бросить учебу и найти работу, чтобы содержать мать и младшую сестренку. Повезло, что меня взяли учительницей рисования в женскую школу, которая недалеко от нашего дома. Мама знает ее директрису по церкви. Ну вот, с тех пор я и преподаю. Платят не особенно хорошо, но этого хватает, чтобы жить, затянув пояса.

— А зачем их затягивать, и вообще, при чем тут пояса? — Он снова казался озадаченным.

Я засмеялась.

— Это еще одна дурацкая английская идиома. Это значит, что денег хватает, но только едва-едва. Ну и к тому же в свободное время я учила итальянский. Ora posso parlare un ро’ di italiano[11].

Он просто просиял.

— Molto bene![12] Значит, вы хотели сюда вернуться, раз не поленились выучить мой язык. — Он произнес это по-итальянски.

— Я надеялась, что когда-нибудь смогу это сделать, — ответила я, радуясь, что поняла его и смогла найти нужные слова.

Принесли блюда с едой, и я перевела взгляд на них. Официант положил мне в тарелку всего понемножку. Вкус оказался изумительным. Щупальца осьминога выглядели подозрительно, но оказались мягкими, как масло, с дымным, остреньким вкусом. Соленые креветки освежали, будто ешь морскую пену. Потом Лео намазал немного паштета на узкий кусочек поджаренного хлеба и поднес его к моему рту. Этот жест показался мне почему-то настолько интимным, что я задрожала.

— Вы не любите фуа-гра?

— Почему же, люблю, — возразила я.

— Вы мне не написали, — сказал он, переходя на английский. — Я был разочарован.

— Я думала об этом, но не осмелилась, — ответила я. — Мне не верилось, что вам захочется ответить. — Говорить, что это тетушка посеяла в моем мозгу семена неуверенности, я не стала. Я не была уверена, что он тот, за кого себя выдает. — Кроме того, вы же не дали своего адреса.

— Написать в палаццо Росси было бы вполне достаточно, — заявил он с почти высокомерной улыбкой. — Я думал, мы тогда еще раз увидимся и все решим.

— У меня не было возможности вам написать. Тетя обнаружила, что я гуляла с вами, и на следующее утро уволокла меня во Флоренцию. Она очень злилась. Сказала, что в Италии приличные девушки не выходят без шапероне, а значит, у вас на уме что-то дурное.

Это заставило его рассмеяться.

— Я никогда не был из тех, кто придерживается правил, — сказал он. — Но я вел себя как джентльмен, не так ли?