Венецианское ожерелье

Она никак не могла найти предлог, чтобы отказаться, и Зак знал это. Поэтому он просто стоял и ждал с легкой улыбкой, игравшей в уголках его губ.

В конце концов он подсказал ей выход:

— Если только вас, конечно же, не пригласил кто-то другой.

— Нет, — сказала она. — В Сан-Хуане у меня нет знакомых.

— Может быть, вы предпочитаете обедать в одиночестве?

Он подхватил разноцветное платье, повертел перед собой, держа за бретельки, и одобрительно поднял бровь.

— Нет, — снова призналась она.

— Тогда я вернусь за вами через час. Можете надеть ваше новое платье, — добавил Зак и перекинул его через руку Андреа.

Задержался, чтобы знакомым жестом прикоснуться к ее щеке, пошел было к двери, но потом, словно спохватившись, перед тем как окончательно выйти из комнаты, дотянулся до радио и прибавил звук.

Смущенная до слез, Андреа села на кровать. Этот человек имеет над ней такую власть и так умело этой властью пользуется, что с легкостью загоняет ее в угол. Рядом с ним она чувствует себя неуверенной, даже немного беззащитной… но такой женственной. Было в Заке что-то пугающее, чуть ли не опасное. Но страха Андреа в его присутствии никогда не испытывала, только неодолимую притягательность этого человека. Это было так же необъяснимо, как и бесспорно, хотя было ясно, что это игра с огнем, который может опалить ее сердце.

Она быстро вытерла чистые, блестящие волосы и причесалась, оставив их распущенными. Потом сбросила шорты, топик и остановилась у зеркала, всматриваясь в свое отражение. На ней остался только розовый комплект, который она купила, поддавшись настроению. Зак так бесцеремонно настоял на том, чтобы она надела именно это! Он и платье для нее выбрал. Из чувства противоречия она решила на этот раз проигнорировать его указания. Во взгляде Зака, когда он перекинул платье через ее руку, сквозило какое-то злорадство. Похожее выражение отразилось и на лице Андреа, когда она повесила платье в шкаф, а вместо него взяла желтый сарафан. Волосы уже почти высохли. Она встряхнула головой и вернулась к зеркалу. Сарафан сидел как влитой, в нем она выглядела почти соблазнительно. Андреа гадала, будет ли Зак разочарован или ничего не заметит. Она не знала, чего ожидать. И все же ей очень хотелось вновь его увидеть. Каким-то образом она знала, что Зак заметит. И знала еще одно: то, что началось между ними в самый первый день, все еще не завершилось. Ее притягивало к нему силой загадочной власти, которой он обладал и которой она не могла противиться.

Возможно, как и прочие Нэвиллы, он хочет, чтобы она уехала. Возможно, он хочет, чтобы она держалась подальше и от бриллиантов, и от Дрого-Мэнор, и от острова Сент-Майкл. Возможно, она тоже представляет для него угрозу. Если даже так, она не хочет думать об этом, во всяком случае, не сейчас, не этим вечером.

Еще до того, как посмотреть в меню, они заключили соглашение. Инициатива принадлежала Заку:

— Никаких разговоров о Дрого-Мэнор и его обитателях.

— Ни слова о банке, или сэре Джордже, или коллекции, — присоединилась Андреа.

Ей удастся провести вечер так, как она хотела, даже лучше, ведь она будет с Заком.

— Вообще никаких деловых разговоров, — подытожил Зак, подняв свой бокал с этим обещанием.

Андреа улыбнулась ему с благодарностью. Те темы, которые пугали ее больше всего, похоже, не будут даже затронуты. Когда-нибудь все равно придется сообщить о том, что ожерелье — оригинал и не принадлежит Нэвиллам, но только не сегодня. Этот вечер принадлежит ей. Может быть, даже, Андреа допустила такую мысль, им двоим.

Они придерживались этого соглашения и говорили о красоте ночи, своем заказе, музыке, а обед шел своим чередом, и свеча на столе догорела, вспыхнув напоследок трепетным огоньком. Их глаза встретились над этим прощальным мерцанием, руки нашли друг друга. Под конец они вообще не разговаривали, просто сидели и молчали, пока что-то не подтолкнуло их к ансамблю из трех музыкантов, игравшему возле маленькой площадки, освобожденной от столов для желающих потанцевать.

В едином порыве перешли они в тот конец зала и, как одно целое, двигались в такт музыке. Они превосходно подходили друг другу. Голова Андреа уютно устроилась под его подбородком, она прильнула к Заку, следуя за каждым изгибом его тела. Сильными, теплыми руками Зак мягко прижимал ее к себе так, словно иначе и быть не могло этим вечером. Их сердца бились в унисон. Музыка, нежная, романтичная, перетекала из одной песни в другую, подхватывавшую последнюю ноту, и Зак с Андреа так и кружили, не разжимая объятий, пока не отзвучал последний аккорд.

Они оставили танцевальную площадку и ушли из ресторана бродить по улочкам, извивающимся под ажурными балконами из кованого железа с буйно цветущими бугенвиллиями и гибискусом, улочкам, наполненным смехом и пением. Веселье следовало по пятам, окружало их, да и сами они прониклись радостным волнением этой ночи.

Пока они шли, Зак держал Андреа за руку, время от времени поглядывая на нее, и ни словом не обмолвился о том платье, которое хотел видеть на ней. Сказал только: