Венецианское ожерелье

— И мы потеряем не только эти деньги. О нас поползет дурная слава, без скандала уж точно не обойдется. Инвесторы, с которыми я веду переговоры о плантации (сейчас они чуть ли не дерутся, чтобы ссудить меня деньгами), тут же разбегутся, как крысы с тонущего корабля. — Он помолчал и продолжил: — Ведь твоя находка никак не скажется на добром имени моего дяди.

— Он мог и не знать, что покупает, — сказала Андреа.

Зак пожал плечами. Его стальные глаза превратились в две узкие щели. Лоб прорезали морщины. Не осталось и следа от расслабленной умиротворенности, смягчившей было его черты. Андреа много бы дала, чтобы Зак стал прежним, но было слишком поздно. Она хотела было дотронуться до его лица, разгладить морщины, но что-то удержало ее от этого. Между ними уже не было той близости.

— Ты согласен с тем, что ожерелье необходимо вернуть? — помедлив, спросила она.

— Да, конечно же, — нетерпеливо отозвался он, — но я прошу тебя подождать, хотя бы до моего возвращения на Сент-Майкл. У меня здесь работы еще на день, и еще какое-то время нужно, чтобы, пока не поползли слухи, разобраться с финансовыми вопросами.

Андреа промолчала. Было еще слишком рано, чтобы давать какие-либо прогнозы относительно остальной части коллекции, но в ней росла уверенность, что этого явно будет мало, чтобы спасти плантацию и удовлетворить аппетиты членов этого семейства.

— Мне нужно, чтобы ты дала слово, Андреа, дала слово подождать.

— Поздно. Я уже рассказала, — едва внятно проговорила она. — Я уже рассказала Дэвиду.

— Марлоу? Черт, Андреа, лучше бы ты этого не делала.

— Мне казалось, что я поступаю правильно. В конце концов, он друг семьи, душеприказчик твоего дядюшки и временный управляющий поместья, — начала в ответ на его нападки оправдываться Андреа. Зак стиснул зубы. От него веяло ледяным холодом.

— Не стоило раньше времени выносить сор из избы. Прежде всего это семейное дело. Не так уж сложно было это понять.

— Да, это так, — признала Андреа.

Но это не все. Дэвид захочет узнать, что ей удалось выяснить в библиотеке.

— Дэвид спросит меня о результатах поездки, — сказала она Заку.

— А ты ему скажешь, что твои подозрения подтвердились. Только ни слова о том, что у меня возникли проблемы с деньгами. Ни ему, никому другому. То, что произошло между нами, не должно выйти за порог этой комнаты. Нашей комнаты, — добавил он, и голос его потеплел, напомнив ей о нежности прошлой ночи. — Согласна?

Андреа кивнула.

— Ну вот и хорошо. Умная девочка, — сказал он с улыбкой, и сковывавшая ее напряженность исчезла.

Вместе с Заком они смогут выстоять против недовольных наследников. Вдвоем они смогут вернуть ожерелье.

Зак раскрыл свои объятия, и она скользнула в свое уютное гнездышко, туда, где чувствовала себя счастливой и защищенной. Он обнимал ее и целовал, и она верила ему. Все устроится. Все будет хорошо.

Сходя в Виндзоре с самолета, Андреа улыбнулась пилоту. Ничто не могло сейчас испортить ей настроение. То, что уже не раз в ночной мгле представало перед ней загадочным, мрачным, пугающим, в ярких лучах солнца казалось интересным и даже милым. Аэровокзал со своими угрюмыми обитателями не стал исключением. Андреа радостно с ними поздоровалась.

Много неожиданного произошло за последние сутки, но все это вселяло в нее надежду. Она оказалась права в том, что касалось ожерелья Леонардо Доны, а в Заке ошибалась — большего счастья Андреа и представить себе не могла. А теперь она еще и доверилась ему. Это был серьезный шаг, но, без сомнения, верный. Для нее было большим облегчением знать, что он будет рядом с ней, когда настанет время рассказать обо всем Нэвиллам. Когда ей придется держать тройную оборону, ей понадобится любая поддержка, которой она только сможет заручиться.

Зак оставил Андреа ключи от «МГ». Она скользнула на сиденье. Компактная, изящная машина с радостным урчанием проснулась и словно сама собой помчалась сквозь мозаику солнечных бликов к Дрого-Мэнор. Андреа легко подъехала к дому. Мрачное строение больше не угнетало ее. Дурные предчувствия и привычное напряжение словно остались позади. На повороте, проезжая через ворота, Андреа увидела впереди смутные очертания неуклюжего гиганта и смогла по-новому, улыбкой, встретить этот странный, забавный дом, уже не леденящий ее кровь.

Солнце искрилось на его остроконечной крыше. Пушистые, легкие облачка затеяли игру в прятки среди башенок и дымовых труб, яркие птички то и дело перепархивали с карниза на карниз, вполне довольные своей жизнью под крылом обветшавшего свидетеля старины. Андреа вышла из машины и потянулась, широко раскинув руки, словно хотела вобрать в себя это яркое голубое небо. Какой чудесный день! Мысли о Заке переполняли ее, будущее сияло перед ней радужными красками, и весь мир вокруг купался в солнечном свете.

Бретт вышел в холл, чтобы поприветствовать Андреа, сочтя ее приезд веским основанием для того, чтобы запечатлеть на ее щеке поцелуй, который уголком задел ее губы. И вновь прикоснулся уже к другой ее щеке, сославшись на европейские традиции.