Венецианское завещание

Не могла эта умная, любящая женщина допустить несоответствие документов. Ведь речь шла не только о доме в Венеции. Речь шла о бесценных для нее картинах, о будущем любимого мужчины и ее собственного сына.

Во всем этом была какая-то таинственная недосказанность.

Дайнека в последний раз взглянула на картину и направилась к выходу.

Дома ее ожидал отец.

– Сегодня вырвался раньше. Хотелось побыть с тобой, посмотреть, что ты сняла на камеру. Послушать. Наверное, тебе есть о чем рассказать?

– Мы обязательно все посмотрим, и я тебе обо всем расскажу. – Дайнека помолчала, а потом спросила: – Папа, почему ты не сказал мне про бабушку?

Отец улыбнулся и, прижав дочь к себе, прошептал:

– Я боялся за тебя… Теперь все позади. Все прояснилось. Бабушка умерла от сердечного приступа. Просто те, кто побывал той ночью в доме, перевернули ее на спину… А кровь на наволочке осталась потому, что она умерла, уткнувшись лицом в подушку. Никто ее не убивал.

Дайнека расплакалась в отцовское плечо. Выждав, пока она успокоится, он снова заговорил:

– Там, в моей комнате, находится жестяная коробка. Сегодня утром ее принес Маурицио.

– Забыла спросить, как пан Стани́слав?

– Уже выписался и вполне здоров.

– А Костик?

– Учится… – Отец заметил на ее пальце синее кольцо венецианского стекла. – А это у тебя что?

– Память. Такое же у моей… подруги.

Дайнека задумчиво улыбнулась, потом бегом отправилась в отцовскую комнату. Достала из коробки письмо Екатерины Эйнауди, пробежала его глазами:

– «Милый Николай Михайлович… Чувствую необходимость написать Вам хоть словечко…» Не то…

Дайнека читала дальше:

– «…Все возможные причины нашего воссоединения проходят перед моим мысленным взором, и ни одна не находит пощады перед ним. Препятствие непреодолимо…» Не то…

– Вот! «…Признаюсь, что выше моих сил было видеть, что в этом доме живут люди чужие. Оттого я купила его… Купчую высылаю Вам, Николай Михайлович. К письму прилагаю медальон, Вы все о нем знаете…»

Дайнека подняла глаза.

– Вы все о нем знаете!

Она понимала, что подобралась, наконец, к разгадке, к завершению этой истории.

Дайнека сняла с шеи медальон, нажала на кнопку, и крышка немедленно распахнулась.

На нее выжидающе смотрели грустные карие глаза. Дайнека вглядывалась в лицо баронессы.

Она случайно нажала кнопку еще раз… портрет качнулся и выпал, повернувшись обратной стороной, которая прежде была обращена внутрь массивного золотого корпуса.

Дайнека с замиранием сердца разглядывала резную поверхность. Зеркально отраженные латинские буквы «ЕЕ» и герб в два поля с виноградной лозой.

Перед ней была гербовая печать баронессы Екатерины Эйнауди.

– Людмила. – В дверях комнаты стоял отец. – Тебе… – Он протянул полиэтиленовый пакет. – Посыльный принес… только что.

Дайнека замерла. У нее вдруг вспотели ладони.

– Открой сам, посмотри, что там…

Отец вскрыл пакет и достал из него конверт. Надорвал, вынул бумажный лист.

– Здесь записан номер мобильного телефона…

– Что-нибудь еще?

– Имя.

– Чье имя?..

Отец молчал.

– Чье имя?! – повторила Дайнека.

– Написано – «Джамиль».

Она выхватила листок.

– Но откуда?.. Кто это прислал?

– Здесь еще что-то есть. – Отец протянул руку. На ладони лежало синее кольцо венецианского стекла. – Совсем как твое!

– Фима… – прошептала Дайнека и улыбнулась сквозь слезы.

Она достала из кармана мобильник и набрала номер юридической конторы Делле Пецце:

– Здравствуйте, это синьорина Дайнека. Я нашла гербовую печать баронессы Эйнауди. Готовьте документы. Вылетаю первым же рейсом.