Венеция. Исповедь монашки

– Ой нет, мы идём, Татьяна, это ты нас познакомила! Если б ты не позвала меня с собой, мы бы не встретились. Удивительное знакомство. Просто звёзды сошлись!

Дружелюбные верят в астрологию…

Мы все вместе вывалились на улицу, там было всё ещё жарко. Я отлепила футболку от живота и достала воду. Лючия убежала на вапоретто.

– Крис, тебе в какую сторону? Я так и не поняла, где ты живёшь.

– Я тоже живу в Каннареджио, только с другой стороны, на другом острове, через мост.

– Ого! То есть твоя дорога занимает больше времени, чем даже наша?

– Да, я всегда опаздываю. Потому что до сих пор сбиваюсь, когда ищу этот мост. Один раз воспользовалась переправой на трагетто за два евро, так он минут десять переправлялся, и я опять опоздала. Венеции определённо требуется ещё один мост. Риальто и мост около вокзала – это просто насмешка!

– У тебя квартира?

– Комната. Я живу с мальчиком в одной квартире.

– С парнем?!

– Ага, – она засмеялась. – Он очень хороший, готовит иногда. Мы по вечерам ужинаем вместе, если он не задерживается.

Я подивилась, что ничего не знаю о Крис. Мне казалось, в нашем конвенте сосредоточена вся активность группы. Нас жило там семеро, большая часть группы: Лина, Эля, Джорджи, Фенди, японка Ли и Апурва, которая часто тусовалась у нас, и, мне кажется, иногда оставалась и на ночь в общей гостиной. Хулия жила через дорогу, и в школу мы ходили вместе.

– У нас классная терраса, мы там пьём вино по вечерам. Утром я, конечно, ничего не успеваю. Не хочешь фруктов?

Крис показала в сторону палатки на Страта-Нова. Это был новый бизнес для Венеции. Учитывая безумный тур-поток, который прекращается, кажется, только на два месяца в году – декабрь и январь, в Венеции пойдёт любой бизнес, связанный с продажей. В этой палатке громко играла модная музыка и продавались фруктовые коктейли, смузи, йогурты, порезанные фрукты и прочее. Продавцы щедро давали дегустировать разные напитки, приготовленные с лихвой в соответствующий день недели. Мне всегда хотелось здесь остановиться, но пока как-то не складывалось, поэтому я радостно согласилась и, недолго думая, ткнула пальцем в прозрачную баночку с фруктами и чем-то очень вкусным и чёрным на дне. Наверное, шоколад, – радостно ожидала я.

Крис достала из сумочки таблетку:

– Что-то голова начинает болеть. Видимо, будет дождь.

– Это пресыщение информацией. Мы были в палаццо два часа! Два часа мы потратили на этот павильон! Расслабляйся.

– Да вообще, вся эта учёба. Иногда у меня всё кружится после лекций, и душно в консерватории: их вентилятор совсем не спасает.

Мы засмеялись. Как только началась супержаркая погода где-то в середине июня и открывать окна стало не только бессмысленно, но и губительно, Аврора принесла из галереи вентилятор с вращающейся «головой», и все были сосредоточены только на секунде прохлады, а не на рассказах лектора.

– Да, а некоторые длинные личности так садятся, что за ними и ветерок не пробивается, – я многозначительно увеличила глаза.

– Ты знаешь, все так сбились в группки и решили, с кем дружить, что я даже не успела выбрать. Теперь так неловко себя чувствую.

В моей голове живо всплыла картинка игры в стульчик. Не успел сесть – выбываешь из игры.

– Кто сбился? Я стараюсь со всеми общаться. И все очень доброжелательны, мне кажется.

– Ты дружишь с Линой, – почти с обидой сказала Крис.

– Дружу. Но ещё живу с Элей. А Лена – из Москвы, но я с ней не общаюсь. Я со всеми дружу, и все мне отвечают взаимностью!

– Я пыталась вписаться в компанию с Элей, но они меня не берут! Несколько раз пыталась! Это так странно. Александра мне жаловалась на то, как ей тяжело в Венеции, вдали от дома, я пригласила её в гости, мы пили вино, смеялись… А на следующий день она стала вести себя так, как будто мы не знакомы! Даже не поздоровалась! Это невероятно.

– Александра? Жаловалась? – я с недоверием покосилась на Крис.

Александра – жизнерадостная гречанка, которая улыбается ещё до того, как начинаешь ей что-то говорить.

– И Александра, и Микаэля… Та вообще плакала!

Микаэля с внешностью чертёнка в прямом смысле, с чёрными густыми волосами, подстриженными в каре, и тёмным пушком на руках и лице, не вызывала у меня никаких чувств. Она держалась на расстоянии. О ней я знала только из презентации на первой встрече – родом из Сирии, живёт в Малайзии, работает там в музее. Мне было немного неловко с ней контактировать, учитывая военное положение, в котором находилась её страна. Из разговоров я слышала, что родители решили бежать ещё четыре года назад, в 2014-м. Пожалуй, это всё, что мне было про неё известно, хотя я и не интересовалась. На «латинской» тусовке её не было. Жила она где-то отдельно, не пила, не курила и очень боялась собак. Сама я бы и не заметила, но Лина, знавшая сирийский менталитет, когда мы были в саду у галериста на Джудекке, один раз шепнула: «Смотри, сейчас она будет прятаться от этого огромного пса». «Пёс вроде добрый», – промямлила я, глядя, как все его гладят и фотографируют. «У них в Сирии собаки – это нечистые животные».

И вдруг оказывается, что Микаэля тоже плачет по ночам!