Венеция. История от основания города до падения республики

Венецианский ученый Марино Санудо, ведший дневники об этом периоде, сообщает, что Филипп де Коммин, услыхав от дожа о создании новой Лиги, немедленно спросил, будет ли его королю дозволено вернуться во Францию целым и невредимым, на что Агостино Барбариго ответил в таких словах: «Если он желает вернуться как друг, никто не причинит ему вреда, если же как враг, то к каждому из нас придет на помощь весь союз». Другой современник, находившийся ближе к дожу (и, возможно, даже очевидец событий), сенатор Доменико Малипьеро, утверждает, что дож даже предложил предоставить Карлу галеры, числом до тридцати пяти, чтобы тот мог вернуться со своими людьми морем, если сочтет обратное путешествие через весь полуостров слишком опасным. Впрочем, сам Коммин ни словом не упоминает о подобных сделках.

Узнав о появлении Лиги, Карл, находившийся в Неаполе, пришел в ярость. Он вызвал венецианского посла и пригрозил сформировать собственный альянс в пику итальянскому, заключив договоры с Англией, Шотландией, Португалией и Венгрией. Но нельзя сказать, что он недооценивал опасность своего нынешнего положения. Еще задолго до неаполитанской коронации будущая Лига начала собирать против него войска, и через неделю после этого события Карл покинул свое новое королевство навсегда, выступив на север. С ним было около 12 тысяч французских, шотландских и гасконских солдат, не считая немецких ландскнехтов и шотландских лучников.

На пути Карл VIII столкнулся со множеством препятствий, как политического, так и практического характера. Карл надеялся на благосклонный прием понтифика, но, прибыв в Рим, обнаружил, что папа Александр VI бежал – сначала в Орвието, а оттуда в Перуджу. В Тоскане возникли еще более серьезные трудности, связанные с тем, что Карл обещал возвратить Пизу флорентийцам, а пизанцам, в свою очередь, пообещал не делать ничего подобного. Дойдя вдоль западного побережья до Ла-Специи, он неблагоразумно разделил свои силы. Филиппу де Брессу с парой тысяч человек король приказал идти на Геную, а сам с основным войском повернул вправо и двинулся по горной дороге, ведшей в Ломбардию через Северные Апеннины. До сих пор никаких согласованных попыток остановить его не предпринималось, да он и не ожидал противодействия. Однако ему было известно, что где-то по ту сторону гор ожидают объединенные силы Лиги. Пропустят они его или нет?

Лига, как любезно пояснил Коммину дож Барбариго всего три месяца назад, преследовала чисто оборонительные цели. Возможно, именно поэтому предполагалось, что союзники будут только рады пропустить Карла беспрепятственно, когда увидят, как организованно и мирно он отступает восвояси. Но эта радужная перспектива омрачилась неожиданным и неспровоцированным актом агрессии: в начале июня герцог Орлеанский (остававшийся с небольшим арьергардом в Асти, пока его кузен продвигался на юг) внезапно решил напомнить о своих притязаниях на Милан и в качестве первого шага захватил город Новару. С этого момента вооруженный нейтралитет уступил место открытой войне. Возникла необходимость в переговорах об условиях отступления, а герцога требовалось как-то убедить вывести гарнизон из Новары. В противном случае нечего было и надеяться, что дело обойдется без большого сражения.

Переправа тяжелой артиллерии через высокий горный перевал наверняка была труднейшей задачей даже в разгар лета. Даже подъем дался измученным солдатам нелегко, а спуск и вовсе обернулся кошмаром: временами требовалось до ста человек, связанных попарно, чтобы не дать одной-единственной пушке скатиться в пропасть – и утащить за собой тех, кто оказался недостаточно проворен. К счастью, швейцарские отряды Карла, несколькими днями ранее навлекшие на себя бесчестье (они разорили и сожгли город Понтремоли уже после того, как жители заявили о капитуляции), теперь старались искупить свою вину и трудились искусно и неутомимо, как и подобало опытным альпинистам. Наконец, в воскресенье 5 июля, спуск стал более пологим, а перед Карлом открылся вид на неглубокую долину реки Таро, змеившуюся через Ломбардскую равнину и впадавшую в реку По. В долине виднелся городок Форново, а сразу за ним, на правом берегу Таро, – итальянское войско численностью около 30 тысяч человек.

Большинство из них были наемниками, получавшими плату от Венеции и подчинявшимися кондотьеру, назначенному от республики, – Франческо Гонзаге, маркизу Мантуанскому. Имелось некоторое количество миланцев, хотя основные силы Лодовико Сфорца вели борьбу с герцогом Орлеанским. Остальные члены Лиги практически отсутствовали. Прибыв в Форново, Карл окончательно уверился, что ему нарочно блокируют дорогу на Парму. Горожане держались достаточно дружелюбно, однако два лагеря расположились в опасной близости друг от друга, и французов всю ночь донимали разбойничавшие отряды страдиотов – свирепой легкой кавалерии из Албании и Эпира, откуда Венеция в то время регулярно набирала наемников.