Венеция. Карантинные хроники

Gazzettino опубликовала проект выхода из карантина и всеобщего тестирования на антитела в Венето и даже фотографию теста: действительно, внешне напоминает тест на беременность – и, похоже, будущее зависит от него не меньше. Готовится к выпуску анонимное приложение для телефона, которое будет рассылать предупреждения в случае заражения кого-то из обладателей смартфонов, которые находились в непосредственной близости с вашим. Что ж до планов – то сейчас два раза в неделю уже открыты книжные, уже на будущей неделе откроются многие большие предприятия – от автомобилестроения до моды, 4 мая начнут работать и мелкие магазины, 25 мая парикмахерские – по записи. О кино и театрах сейчас говорить рано. В Италии вовсю набирает силу движение в поддержку артистов и музыкантов, и многие отказываются от возврата денег за уже купленные билеты в Ла Фениче или в Ла Скалу – в качестве жеста солидарности.

Что же будет дальше? Просто жизнь. Такая, какая будет. Это не значит, что я не буду ничего писать, что не буду рассказывать о происходящем и делиться той красотой, что волею судьбы у меня ежедневно перед глазами и чье лицо волею иных судеб сейчас скрыто от тех, кто любит его не меньше.

В самом начале своего “Венецианского Декамерона” Альберто Тозо Фей рассказал одну старую легенду. Страшная чума 1575 застигла Венецию врасплох. И хотя она уносила ежедневно тысячи жизней, случилось так, что летом 1576 в венецианском Гетто (еще одно не самое веселое слово и понятие, которое Серениссима подарила миру) умирали только дети. Воздух содрогался от рыдания родителей, оплакивающих своих детей. И тогда раввины под предводительством главы общины ребе Стерхеля собрались на совет и молитву, но увы. Смерти продолжались, а ребе Стерхель напрасно проводил бессонные ночи над книгами в поисках ответа, как положить этому конец и примирить жителей Гетто с Господом, пока в одну из ночей ему не явился пророк Илия и не сказал: “Встань и иди за мной”. Раввин послушался, и они вместе поднялись и полетели над водами лагуны, пока не достигли Лидо, где по сей день находится “дом живых” – Beth Chaim, еврейское кладбище Венеции. Раввин следовал за пророком и увидел резвящиеся и танцующие среди могильных камней души умерших детей. Он хотел было спросить о значении этого видения, но в этот момент проснулся. Наутро он позвал к себе своего ученика и дал ему поручение: “Ты должен помочь мне прогнать чуму, для этого отправляйся сегодня ночью на Лидо на кладбище. Там ты увидишь резвящихся детей. Сорви с одного из них его tachrichim (погребальные пелены) и принеси его мне”. Ученик исполнил все указания учителя в точности: в полночь он причалил к острову, спрятался за одной из могильных плит и стал ждать. Вскоре духи детей, обернутые в тахрихим, стали выходить из могил. Они принялись бегать и играть, и когда один из них подбежал достаточно близко, ученик сорвал с него покрывало и доставил учителю. Ночью ребе Стерхель услышал легкое поскребывание и увидел под окнами дитя, которое молило: “Ребе, отдай мне мой тахрихим. Без него я не могу вернуться”. На что раввин ответил: “Я отдам тебе его не раньше, чем ты расскажешь мне, почему чума убивает вас, наших детей”. Сначала ребе не получил ответа, но был непреклонен и настойчив. Тогда ребенок заговорил и рассказал, что причиной всего было то, что в Гетто одна мать убила своего новорожденного младенца и спрятала его тело под лестницей в доме. Получив свои покрывала, ребенок скрылся. На следующий день ребе Стерхел созвал всех раввинов Гетто и приказал привести ту женщину и ее мужа. Оба признались в своем преступлении и были переданы в руки правосудия. И с того самого дня в Гетто перестали умирать еврейские дети, и более того, чума не коснулась больше ни одного обитателя Гетто.

Эта легенда не оставляла меня все эти недели. Кто был этот первенец? Кого мы убили и закопали под лестницей? Я не могу начинать даже думать про китайские рынки диких животных, про замученных собак, про задохнувшихся птиц, про пластиковые пакеты во чреве китовом…

На будущей неделе мы начинаем новый детский онлайн-арт-курс “Свободу попугаям” – об анимации и зверях в искусстве. И начинаем его со слова anima – душа, которая соединяет animale и animazione.

Я иду по городу. Я иду не одна. Со мной рядом семенит на своих коротких лапках наш любимый длинноухий рыжий пес. Мы вместе. И связывает нас отнюдь не только поводок.

А перед нами привычно шагает белый силуэт времени со шлангом, дезинфицирующий пустынные улицы для будущего, которое, конечно же, наступит.

Карантин многому научил. Мы будем внимательнее к расстояниям и дистанциям, пробелам и пустотам, к воздуху и пространству, мы станем пристальнее присматриваться к невидимому.