Венеция. Карантинные хроники

Я достала из чемодана свои парижские платья и развесила их в саду. Как арфы на вербах.

Я аккуратно расставила столики кафе на прикроватной полке. Я достала запах нашего с тобой невыпитого кофе. Наши будущие встречи и весенние прогулки в Люксембургском саду, которые, минуя настоящее, вдруг оказались в несостоявшемся прошлом. Я вытряхнула золотистые вьющиеся лучи леонардеск и погладила ангельские одежды. Я расправила чуть помятые натюрморты Сезанна в Музее Мармоттан, куда мы не попали. Я поставила под кровать зеленые туфли на каблуках, которые с тех пор не касались земли. Из рук ангела с того Благовещения я взяла лилию, подрезала и поставила вниз в гостиную. В комнате ее аромат не дает нам спать. Прошлась напоследок бульварами по дну синего чемоданчика, закрыла его и убрала наверх.

Всему нужно время. Всем нужно внимание.

С канала под окном на меня укоризненно смотрит наша лодка. Пора заняться ею. Вычерпать дождевую воду, просмолить, пошкурить. Пусть даже ей тоже, как и чемодану, пока нет пути. Подождут. В саду тоже ждут. Ирисы, ландыши, будущие помидоры, цукини, кинза, укроп, виноград. Спритц, виляя хвостом, ждет очередной прогулки. Дочери ждут, каждая чего-то и кого-то своего. Младшая – прежде всего меня. Ждет работа. Нераспаханная белизна акварельной бумаги в мансарде. Ждут непрочитанные книги и неотвеченные письма. Ждут площади, мосты, фрески, мозаики. Звуки и запахи. Холмы и озера. Сосны и пинии. Города и люди.

“Внимание есть ожидание, пылкое и бесстрашное принятие реальности”, – говорит Кристина Кампо в моем любимом эссе “Внимание и поэзия”.

Если так, то ожидание – открытое окно.

Сама жизнь без подсчета времен и сроков.

40 дней.

Я точно вернулась. Я еще обязательно вернусь.

Заключение

На этом самое время завершить карантинные хроники, которые уже выходят из предписанных им внутренней формой берегов.

40 дней, которые…

Закон жанра хроник не имеет обратной силы. Лишь потом мы узна́ем, было ли это увертюрой к чему-то большему или, напротив, осталось уникальным в своем роде опытом человечества. Мы узнаем о лечении и о вакцине, мы узнаем о том, какие именно следы ведут из одной американской лаборатории в лабораторию Ухань и что на самом деле знают авторы статьи в Nature от 2015 года об опасности вируса летучих мышей для дыхания людей. Мы прочтем об истинной роли китайских властей и о закулисных переговорах, мы узнаем, будет ли вторая волна, мы сможем оценить, что из предпринятого имело смысл, а что было заблуждением. Но пока еще этот знающий все взгляд назад принадлежит будущему, настоящее не становится от этого менее настоящим.

40 дней, которые…

Каждое утро – новое слово и рифма ко вчерашнему. Повторенное и заново прожитое. Шуршание собачьих лап и шелест моего платья. Поступь полицейского патруля и крики чаек над базиликой. Огромное пасхальное яйцо купола Салюте, повисшее на голубой праздничной скатерти неба. Колокольный звон. Зелень первой листвы. Лиловый дождь глициний. Трель соловья на ближайшей крыше и заливистый лай Спритца.

Сегодня впервые ноль смертей в провинции Венеции. Но по Италии это число 431. Число же смертей в Ломбардии превысило за эти полтора месяца потери той же Ломбардии во всей Второй мировой войне в пять (!) раз. И все же день ото дня цифры снижаются, и даже выявление новых больных не меняет того факта, что в больницах и реанимациях начинают освобождаться места. Но схождение будет трудным и долгим. Кривые несимметричны. Спуск с пика, говорят математики, будет куда более медленным, чем рост.

Можно ли было по-другому? Этого пока не знает никто, но не уверена, что знание ответа на этот вопрос что-то добавит к другому знанию: было сделано все, что в наших общих силах, чтоб никакая жизнь не оказалась второстепенной и бесполезной, а экономические соображения ни в какой момент даже близко не были аргументом для того, чтобы подвергать живых людей и особенно старшее поколение опасности. Государство взяло на себя за это ответственность, а люди при всех тяготах, лишениях и, конечно, мелких жульничествах и нарушениях это разделили и приняли как свое бремя кто сидя в тесных квартирках, кто на виллах, кто в рыбацких хижинах, кто в горных шале, – и это куда более важное знание об Италии, чем все каталоги всех музеев, списки всех красот и сборник всех туристических маршрутов и меню. Точнее, это то же самое знание. Ибо одно без другого немыслимо.