Венганза. Рокировка

Слово «был» больно резануло в груди. Даже при условии, что всё происходящее — спектакль, видеть, как она так реалистично изображает равнодушие, оказалось больнее, чем я предполагал. Я сверлил её взглядом, надеясь наконец-то увидеть глаза, обращенные ко мне, и увидеть в них подтверждение тому, что слова не имели значения, а важны лишь чувства.

— Назовите его имя.

— Диего Альварадо, — произнося моё имя, опустила глаза, а затем вновь посмотрела прямо на прокурора.

— Подсудимый Диего Альварадо?

— Да.

— Какие отношения вас связывают с подсудимым?

— У нас была любовная связь.

И снова в прошедшем времени. Похоже, этот суд станет настоящим испытанием для моих чувств и выдержки.

— Как долго длилась ваша связь?

— Протестую! — сказал Пирс. — Ваша Честь, это не относится к материалам дела.

— Протест принимается!

— Хорошо, кивнул прокурор. При каких обстоятельствах вы познакомились с убитой?

— Она пришла на прием к Пабло Пересу вместе с Диего.

— На тот момент вы уже состояли в отношениях с подсудимым?

— На тот момент я была помолвлена с мистером Пересом.

— Это была ваша первая встреча с Мистером Альварадо?

— Нет.

— Вам доводилось встречаться с ним ранее?

— Да.

— Какого рода встречи это были?

— Сексуального характера.

По залу пробежался шепот, а меня пронзило холодом, повеявшим от слов Марины. Равнодушие, с которым она говорила о нашем прошлом, вводило в ступор. Паника, затаившаяся в центре груди, смешалась с кровью, расползаясь по венам. Марина была чрезвычайно реалистична в своём представлении, и у меня закралось стойкое подозрение, что она не притворяется. Пальцы онемели. И страх острыми иголками прокладывал себе дорогу, окутывая меня своим черным коконом. Она отвечала на вопросы прокурора, а я не мог разобрать ни слова, вылетающего из её рта, будто звучала иностранная речь. Смотрел на любимое лицо и молил о малейшем сигнале: взгляде, жесте, о чем-нибудь, способном успокоить мою паранойю. Я всё еще надеялся, что это всего лишь боязнь потерять её играет со мной злую шутку. Её губы шевелились, воспроизводя слова, я по-прежнему слышал лишь звук страха, отдающего глухим стуком сердца у меня в ушах. Марина внезапно посмотрела куда-то за плечо обвинителю, я повернул голову, проследив за её взглядом. В ушах зашумела кровь, забурлившая при виде человека, с кем она установила зрительный контакт. Чёртов Перес пристально смотрел на Котёнка. Каждый мускул на его лице напрягся, будто это он находился на допросе, а не она. Я хотел разорвать его на части, вырвав сердце из груди, прекращая бесконечную пытку видеть их вместе. Да, я хотел, чтобы он позаботился о ней. Но никогда больше не собирался издеваться над собой, наблюдая за ними как парой. Я видел, как он слегка кивнул ей, и вновь перевел взгляд на Марину, сотрясаясь от ревности. Сосредоточившись на её двигающихся губах, приложил неимоверные усилия, вслушиваясь в её показания.

— Хотите сказать, что существовала реальная угроза вашей жизни, и по этой причине подсудимый не желал вас оставлять в одиночестве? — продолжал допрос обвинитель.

— Не могу этого утверждать. Но Диего волновался за мою безопасность.

— Почему он решил оставить вас именно у Эстер Вальдес?

— Он доверял ей. И считал, что там самое безопасное для меня место.

— Знал ли он о её чувствах?

— Я об этом не знаю.

— Хотите сказать, — завел руки за спину прокурор, прохаживаясь перед Мариной взад и вперед, — что Диего Альварадо и Эстер Вальдес являлись на протяжении многих лет близкими друзьями. Настолько близкими, что он доверил ей сохранность жизни своей девушки и делился с ней не только личными переживаниями, но также вводил в курс деловых сделок. Исходя из этого, можно сделать вывод о том, насколько откровенными были отношения между подсудимым и убитой. И, тем не менее, ни разу за все годы этой тесной дружбы у него не промелькнуло даже мысли о чувствах убитой?

— Я протестую, — встал Тони.

— Я сейчас объясню, к чему я веду, — прервал Пирса прокурор.

— Протест отклонен. Продолжайте, — парировал судья.

— Зная о чувствах погибшей, понимал ли мистер Альварадо опасность ситуации, в которую ставит вас, оставляя наедине с отвергнутой им женщиной?

Чёрт возьми, о чем он говорит?

— Мы никогда не разговаривали на эту тему.

— Мисс Асадова, догадывались ли вы о чувствах, испытываемых погибшей к подсудимому?

— Да. И в тот день получила подтверждение своим догадкам.

Что? Я не верил тому, что слышал. У Эстер были чувства ко мне? Как такое возможно? Да, в прошлом осталось одна пьяная ночь, проведенная вместе, но на этом все. Эстер ни разу не дала мне понять, что испытывает ко мне нечто большее, чем дружескую любовь.

— Расскажите подробнее.

— Она начала кричать на меня, что я ничего не знаю о жизни Диего, о его прошлом. Кричала о том, что я живу в идеальном мире, и мне никогда не понять, насколько тяжелой оказалась его судьба. Она продолжала швыряться в меня обвинениями, что мне никогда его не узнать по-настоящему. Называла всякими отвратительными словами.

— Вы дали ей повод для такой агрессии?

— Я не думаю.

— Не думаете или уверены?

— Уверена.

— Что произошло дальше?