Венганза. Рокировка

— Я спрашиваю, узнаёшь ли ты место?

Денни осмотрелся по сторонам, но на его лице по-прежнему читалось недоумение.

— Я так и думал. Да и откуда тебе помнить о чем-то, настолько незначительном, — зло оскалился.

— Помню, как лет пятнадцать назад, когда я хотел стать полноправным членом банды, Лу всякими способами старался держать меня в стороне и не дать по уши погрязнуть в том дерьме, в котором тонул сам. Но игнорируя его желание и доводы, я решил приехать напрямую к тебе и попросить дать мне настоящее задание. Помнишь тот день, Денни? Вспомни, что было потом?

Черные глаза бывшего Босса бегали по помещению, пытаясь найти какие-то подсказки, способные дать ответ на мой вопрос. Но затем взгляд сфокусировался на крюке, свисающем с потолка, проясниваясь. Денни посмотрел на меня.

— Я взял тебя с собой.

— Верно. Для чего?

— Чтобы посмотреть, чего ты стоишь, — хрипло ответил, облизывая пересохшие губы.

— Да. И ты, вместе с несколькими амигос привез меня в этот дом. Вы ворвались внутрь, застав врасплох ничего не подозревающих хозяев дома. Как сейчас помню тех людей. Обычная мексиканская семья: мужчина, женщина и ребенок. Ребенка ты сразу приказал запихать в фургон и увезти, а что сделал с его родителями, помнишь?

— Зачем мы говорим об этом?

— Ты помнишь, что сделал с теми людьми?! — крикнул, теряя терпение.

— Привел их в подвал.

— И что с ними стало?

Денни не ответил, смотря на меня холодным взглядом.

— Ты подвесил хозяина дома на цепях на тот самый крюк, — ткнул пальцем на потолок позади себя, — и заставил смотреть, как ты насилуешь его жену, а потом, как её во все щели трахают твои люди! Когда я спросил, для чего вся эта жестокость, ты ответил, что этот человек предал тебя, но тогда я не знал, каким именно было его предательство. А затем… — остановился, вспоминая ту сцену, заложившую фундамент в становлении меня такого, каким знали теперь. — Затем ты начал срезать с него кожу, приказав мне следовать твоему примеру. Помнишь?

— Помню, — с насмешкой ответил он. — Ты хорошо справился с задачей.

— Меня тошнило от происходящего, но я думал, что так обретаю семью, обретаю тех, кто будет со мной рядом, несмотря ни на что. Хотя то действо противоречило моему естеству. И когда ты приказал перерезать ему горло, я сделал это, боясь подвести тебя и боясь лишиться возможности стать ближе к чему-то настолько мощному, как Сангре Мехикано. Тогда я впервые убил человека.

— Ты быстро вошел во вкус.

— Верно. Быстро, — посмотрел в сторону, понимая, какой жалкой была моя жизнь. — Я стал чудовищем в обмен на то, что не стоило ровным счетом ничего. Убив того человека, я долго убеждал себя в его виновности и заслуженной смерти предателя. Он был недостоин по-прежнему дышать. Хотя у меня месяцами стояли в ушах его крики и мольбы его жены. В своем слепом желании стать частью семьи я не задумывался о том, каким должен был стать его проступок, чтобы с ним обошлись таким образом. И когда выполнение приказов, убийства и кровь на руках стали чем-то обыденным, я узнал, кем он был и в чем его преступление. Он всего лишь хотел выйти из банды и обезопасить свою семью, — нахмурился, вспоминая того мужчину. — И знаешь, на тот миг я уже не чувствовал той вины или ужаса, испытанного позже. Позже, когда ты сознался в покушении на Марину. Тогда я вспомнил ту женщину. Его жену. Вспомнил те жуткие вещи, что вы с ней делали, и понял, каким монстром и ублюдком я был, стремясь заслужить твое расположение, в то время как тебе плевать на всех. Ты без зазрения совести мог повторить все то же самое или даже хуже с моей женщиной. И знаешь, решил, что с тобой, твоими законами и всем, перенятым от тебя, стоит закончить всё там, где оно началось.

— Не я сделал тебя таким, Ангел. Не я. Тебе самому хотелось быть подобным нам всем.

— Верно. И я такое же чудовище, как и ты, — замолчал, еще раз погрузившись в воспоминания дня своего первого убийства. — Если хочешь что-то сказать, говори, пока не поздно.

— Я всегда знал, что ты тряпка и какая-нибудь девка, раздвинув ноги, превратит тебя в подкаблучника. Ты терял фокус и авторитет. Я спасал тебя, убирая её с пути. Мне не хотелось терять такого преданного и бесчувственного подручного. Только ты всегда был готов на все. А рядом с ней ты размяк.

— И это лучшее, что со мной случилось, — усмехнулся, подумав, как сильно изменилась моя жизнь. — Марина спасла меня от тебя, вернув мне душу.

Больше суток я провел в том подвале, пытая Денни, заставляя его молить о смерти. Мне доставляло животное удовольствие вынуждать этого сурового ублюдка, лишенного любого намека на чувства и умеющего блокировать свои эмоции, как ни один другой, знакомый мне человек, выть от боли и опускаться до унижений в попытках прекратить чудовищные мучения. Но каждый звук, доносящийся из его рта, лишь сильнее распалял мою жажду мести и крови.