Венганза. Рокировка

Каждое сказанное слово звучало как проклятье. Она не желала вспоминать о прошлом, как и не хотела иметь со мной ничего общего. Просто секс. Именно так она обозначила наши отношения в прошлый раз. Просто чертов секс. Испугавшись потерять её навсегда, сделал, как она попросила.

— И что теперь? — в отчаянии смотрел, как её спина удаляется от меня.

— Теперь не тебе решать, — кинула она через плечо.

Я почувствовал, как болезненно сжалось сердце. Растерявшись, я молча смотрел, как она села в машину и, не медля, уехала, завизжав шинами колес по асфальту.

Не зная, как поступать дальше, достал сигарету, мечтая об одном: взять назад гребаные слова, заставившие её так резко поменяться. Я хотел вернуть свою девочку. Чёрт! Хотел так сильно, что не мог думать ни о чем другом. Если раньше мне не терпелось достучаться до нее, то теперь я болтался в каком-то вакууме, не зная, захочет ли она увидеть меня вновь. Оставалось лишь ждать. Других вариантов после этой ночи у меня не имелось.

* * *

На коленях терлась танцовщица, пытаясь пробудить интерес к своей персоне. Амигос уже разошлись по уединенным комнатам, устраивая там оргии. А я сидел у барной стойки, заливая отчаяние ромом. Девчонка всё еще надеялась уйти со мной в комнату, но мне даже смотреть на неё было тошно. Слишком темные волосы, слишком много косметики, слишком отчаянные попытки соблазнить. Несмотря на то, что в ширинку уже упирался стояк, я сам себе стал противен от того, что моё тело возбуждалось от пошлых приставаний жалкой шлюхи. Поморщившись, скинул её с колен.

— Займись лучше клиентами, — махнул ей на заполненный озабоченными мужиками зал.

Потирая зад, танцовщица поднялась на ноги и, не говоря ни слова, скрылась в глубине клуба. Она знала прекрасно порядки в моём заведении, но, как и многие другие тупые шлюхи, не оставляла попыток поймать крупную рыбешку. Но я не хотел ни одну из них. Порой, на протяжении прошлого года, теряя надежду найти Котёнка, напивался до беспамятства и просыпался наутро с одной или несколькими обнаженными шлюхами. Если до Марины я часто не запоминал лиц, прошедших через мою постель девиц, то после неё не мог вспомнить даже сам секс.

И теперь, когда она ураганом вернулась в мою жизнь, не хотел, чтобы её прикосновения стерлись под чужими руками. Я пытался сохранить воспоминания о каждом проведенном вместе мгновении, а подпустить к себе кого-то другого — означало пожертвовать единственно важным, что осталось в моей гребаной жизни. Я был жалок. Прежние независимость и равнодушие оказались растоптанными каблучками хитрой русской, решившей упечь меня в психушку. Не думая ни о ком, кроме Марины, я медленно напивался, подкармливая отчаяние и злость.

— Значит, правду говорят, — хриплый голос привлек моё внимание. — Моя племянница вернулась.

Отодвигая табурет от барной стойки, рядом уселся Иван Асадов.

Глава 18

За день до встречи Ивана и Диего

Осколки бутылок ковром устилали пол в помещении, мерцая, как бриллианты, под упавшими через окно солнечными лучами. Поломанные стулья, попавшие в эпицентр драки, развернувшейся прошлой ночью, дожидались своей очереди быть вынесенными на помойку. Оглядывая ресторан, с трудом можно было найти уцелевшие предметы. Всё превратилось в кучу бесполезного мусора. Именно так чувствовал себя Иван Асадов — никому ненужным хламом, отбросами. Все надежды на то, что после пропажи брата, он наконец-то перестанет играть роль второго плана и займет место, предназначенное ему по праву, рассыпались в прах.

Павел никогда не воспринимал его всерьез, считая ни к чему не годным прихлебателем. Думал, что брату требуется от него только деньги. Но всё обстояло совсем иначе. Деньги, безусловно, были важны для Ивана, но совсем не те жалкие копейки, что кидал, словно подачки, его старший брат, позволяя содержать лишь ничтожно малый процент бизнеса. Иван грезил властью, уважением. Он собирался стать влиятельным человеком, перед которым другие трепетали. Но всё это у него отнял брат, превратив практически в свою шестерку. Выбивать деньги у должников, забирать товар и владеть чертовой дырой в качестве прикрытия, дерьмовым рестораном на Санта-Монике, которую Асадов старший не называл иначе, как притоном. Вот и все, что доверял известный политик Павел Асадов младшему брату.