Венганза. Рокировка

— Я удивлен не меньше твоего, Диего. Не понимаю, почему она до сих пор не встретилась со мной или хотя бы не сообщила о том, что с ней все в порядке. Ведь я места себе не находил, не зная, что с ней и с Павлом, — нахмурился Асадов, изображая отчаяние.

— Действительно, странно, — фыркнул, выдыхая дым, посмотрев в бегающие глаза Асадова.

— Они были моей единственной семьей, и я думал, что потерял их навсегда. И какое же счастье — узнать, что с моей малышкой Мариной всё в порядке! — улыбнулся он, обнажая желтые, подгнивающие у корней зубы.

— Ты, наверное, жутко обрадовался, что все имущество брата не будет пущено с молотка, — снова затянулся сигаретным дымом, пытаясь унять раздражение от разговора.

— О каком имуществе может идти речь, когда главное, что моя племянница в порядке!

— Слушай, — посмотрел ему прямо в глаза, сдерживаясь, чтобы не закончить начатое кем-то другим и не отправить его на тот свет. — Мне порядком надоел этот разговор, и я не знаю, для чего именно ты здесь. В твои сказки о любви к Марине поверит только абсолютный кретин. Либо ты говоришь, для чего твоя мерзкая рожа появилась здесь или тебе сейчас же покажут, где выход.

— Я хотел с ней встретиться, поговорить, но Перес сказал, что в его доме я вряд ли смогу найти своих родственников, — напрягся Асадов, стерев с лица фальшивую улыбку.

— И? Что тебе нужно от меня? — удерживая во рту дым, отпил из бокала ром, наслаждаясь вкусом табака с алкоголем.

— Я хочу с ней увидеться.

— Ничем не могу помочь.

— Тебя разве устраивает то, что она с другим? — ехидно проговорил он.

Слова Ивана задели за живое, я сжал кулаки, стараясь немедленно не разбить его голову о барную стойку. Меня не то, что не устраивал этот факт, он сводил меня с ума. Я места не находил себе, думая о ней в постели с другим, даря любовь и нежность — и все, что раньше было моим и ничьим больше кому-то другому. Моя готовность на все, мать его, на ВСЁ, лишь бы получить еще один шанс, порой пугала. Ведь так я мог лишиться абсолютно всего, к чему стремился и за что дрался годами. Но Марина стоила любых жертв. Теперь я это знал точно. И судя по ехидной ухмылке Ивана, он прекрасно понимал это и пытался сыграть на моих чувствах.

— Мне плевать на ту, кого ты ошибочно принимаешь за свою племянницу. Проспись и попробуй побыть трезвым дольше нескольких минут, может быть, тогда увидишь жизнь в реальном свете, — окинул его взглядом, не в силах скрыть отвращения.

Помощь Ивана в поисках Марины мне больше не требовалась, и осторожничать с ним совершенно не входило в мои планы.

— У тебя есть связи, о которых ты просил, есть территория, что тебе еще нужно от меня? — я терял терпение, и чем больше времени приходилось тратить на это ничтожество, тем сильнее во мне крепло желание покончить с ним раз и навсегда. Но тогда разрушится другая часть плана, включающая Переса.

— Подожди Диего. Прости, если я заставил тебя думать, будто мне что-то нужно от тебя, — в его глазах пробежала искра страха, подтверждая наличие остатков здравого смысла в отравленной наркотиками и алкоголем голове. — Я знаю, что она сменила имя и что это — именно Марина. И хотел убедиться в отсутствии разногласий у вас с Пабло, способных помешать делу.

Хитрый сукин-сын, вовремя сумел выкрутиться. Но у него на уме крутились явно другие мысли. И хотел он от меня совершенно иного, только чего именно, я не мог понять. Да и не хотел вникать в его гниль, чтобы не запачкаться в том, от чего не смогу отмыться. В скором времени с Иваном будет покончено. Пусть он — лживая мразь, но не полный идиот, не замечающий очевидных вещей. Я знал, насколько он прогнил изнутри, и на что был готов, чтобы сместить брата. Поэтому меньше всего я хотел видеть его возле Котенка. И в этом вопросе я был благодарен пуэрториканцу, оградившему Марину от стервятника, способного растерзать даже самого близкого ради личной выгоды и выдающего себя за заботливого дядюшку.

В уме напоминая себе о бессмысленности войны с русскими, сдержался, чтобы не врезать ублюдку по морде. Его поджимали конкуренты среди своих же. Никому не нравилось ходить под Иваном, но никто не хотел действовать в открытую. Внутренняя война началась, и все, что оставалось сделать мне, — это добавить несколько штрихов и убрать одновременно двух ненужных для меня и Сангре Мехикано людей. Думая об этом, выпустил дым в лицо Асадову.

— С бизнесом все, как и прежде, — процедил сквозь зубы. — Раз мы все прояснили, то теперь у тебя есть время убраться отсюда, пока я не докурил сигарету, — положил на барную стойку дотлевающий окурок. — После этого тебя вынесут, и возможно, вперед ногами.

— Я рад, что мы все прояснили, — неестественно улыбнулся Иван, кинув взгляд на сигарету у меня в руке. — До встречи, Диего.

Спрыгнув с табурета, он направился к выходу из клуба, оставляя после себя запах гнили и деградации, прикрытый шлейфом крепкого одеколона. Я затушил сигарету о пепельницу, чувствуя, как из головы выветрился весь хмель.