Венгерские повести

— Добрович Яношне [4], урожденная Маргит Киш, проживает в двенадцатом районе, шоссе Конкой-Теге, дом восемнадцать, — прочел Бартош. — А где это шоссе Конкой-Теге?

— Вот вам и придется установить, — отозвался майор. — И все остальное по этому делу.

Домик на отшибе

Они ехали по карабкавшейся в гору узкой малоосвещенной улице. Миновав ресторанчик «Нормафа» и новую гостиницу, выбрались на шоссе. Сразу за шлагбаумом Пионерской железной дороги Бартош дал знак шоферу остановиться. На доме у шлагбаума висел номерной знак 12; отсюда дорога шла под уклон, но дальше снова поднималась в гору и у Чиллеберце выводила к автостоянке. Здесь они затормозили.

— Может, я пойду вместе с вами? — спросил шофер.

— На этот раз я, пожалуй, откажусь от почетного эскорта, — весело ответил младший лейтенант, но в то же время нащупал в кармане пистолет.

Дом номер восемнадцать стоял на отшибе, в глубине фруктового сада. Света в окнах не видно. Нигде ни души. Тишина. Только откуда — то издалека доносился гул самолета, да громко поскрипывал гравий под ногами. Бартошу пришло в голову, что сегодняшний случай все же не совсем заурядный; есть в нем что — то настораживающее, правда, неизвестно пока, что именно… Входная дверь была заперта. Бартош поискал звонок, но не нашел. Постучал несколько раз и, не получая ответа, стал громко барабанить в дверь.

— Кто там? — послышалось наконец.

— Милиция!

— Черт бы побрал эту милицию! — проворчал тот же голос.

Но вот дверь открылась, и в свете лампы перед Бартошем предстал переминавшийся с ноги на ногу пожилой человек.

— Вы Янош Добрович?

— Он живет в другой квартире! Вход со стороны сада, — ответил старик и, показав рукой, куда надо идти, хлопнул дверью перед самым носом следователя.

Бартош зашагал в указанном направлении, отыскал вход и, убедившись, что замок не заперт, вошел в узенькую переднюю. Зажег свет, потом нажал на ручку двери, ведущей в комнату. Постоял на пороге, всматриваясь в темноту. Он чувствовал, что здесь кто — то есть. Когда глаза привыкли к полумраку комнаты, освещенной лишь слабым светом, проникавшим из передней, Бартош увидел мужчину, лежавшего одетым на кушетке. В первый момент ему показалось, что этот человек мертв. Но когда младший лейтенант взял его за запястье, тот пошевелился.

— Кто вы такой? Кто впустил вас сюда? — спросил мужчина и, приподнявшись на кушетке, стал протирать глаза.

— Я следователь, младший лейтенант милиции Шандор Бартош. А вы Янош Добрович?

— Что вам от меня нужно?

— Хотел бы поговорить с вами.

— Сейчас, ночью?!

— Дело не терпит отлагательства.

— Предъявите хотя бы какой — нибудь документ.

Когда Бартош показал милицейское удостоверение, Добрович снял со стула одежду и швырнул на постель, потом пригласил:

— Садитесь, пожалуйста!

Бартошу бросился в глаза беспорядок, царивший в комнате.

— У вас что же, жена не имеет обыкновения прибирать в квартире? — спросил он. — Или, может быть, ее нет дома?

— Она спит в другой комнате.

— Не могу ли попросить вас разбудить ее?

— А нельзя ли подождать до завтра?

— Нет, нельзя, — решительно ответил Бартош и направился к двери в другую комнату.

Добрович вскочил с кушетки и загородил дорогу следователю.

— Вы не станете ее будить!

— Думаю, что я и не смог бы этого сделать.

— Так вы знаете?

— Что? — спросил Бартош и посмотрел в упор на Добровича. — Что я должен знать?

— Что ее здесь нет. Вот уже две недели, как она бросила меня.

Добрович подошел к шкафу, достал из него бутылку с абрикосовой палинкой и, поставив на стол два стаканчика, наполнил их.

— Ну, давайте выпьем!

— Спасибо, я не пью.

— Что вам от меня нужно? — спросил Добрович, осушив свой стакан и прокашлявшись после крепкого напитка.

— Мне нужно знать, когда вы последний раз видели свою жену.

— Я же сказал вам, что прошло две недели, как она оставила меня. Мы поругались с ней. У Маргит кто — то есть, и она меня больше не любит! — Добрович снова потянулся к бутылке, но Бартош перехватил его руку.

— Сегодня вы не виделись с нею?

— Сегодня мы случайно встретились…

— На улице Ваг?

— Это она сказала вам?

— Вы угрожали, что убьете ее?

— И это она рассказала? Предательница! Как низко может пасть женщина! Теперь я вижу: лучше даже, что она оставила меня… Где она сейчас? Вы не знаете?

— Ее убили.

— Боже мой! — Добрович зашатался.

Бартошу показалось, что он вправду потрясен известием. «Или этот человек умеет так играть?»

— Поверьте, я тут ни при чем! Я ее и сейчас еще люблю! Я сказал ей, что прощу все, если она вернется. Но она не хотела. Сказала, что едет за границу, на Адриатическое море, с возлюбленным… тогда я пригрозил ей… Я даже выработал план убийства… Решил подкараулить ее как — нибудь вечером…

— Сегодня вечером.

— Поверьте мне!

— Прошу вас следовать за мной.

— Ни за что! — во все горло выкрикнул Добрович, с силой неожиданно оттолкнул следователя и, распахнув дверь, ринулся в ночную мглу. Пока Бартош опомнился, Добрович уже выбежал за калитку.

Бартош выхватил пистолет, побежал вдогонку, крича:

— Стой, стрелять буду! — И тут же услышал спокойный голос шофера:

— Я поймал этого типа.

— Вот спасибо!