Венгрия-1956: другой взгляд

Осудить решение городского Будапештского рабочего совета об объявлении всеобщей забастовки.

Продолжать работу.

Обратиться ко всем рабочим страны с призывом продолжать работу.

Создать новый будапештский рабочий совет, так как нынешний состав не выражает мнение рабочих²¹⁶.

Всеобщая забастовка, прошедшая 11 и 12 декабря 1956 года, завершилась ничем. Во второй половине декабря под ударами сил безопасности и растущей апатии рабочих деятельность советов фактически сошла на нет.

Сила послезнания

До начала 1990‑х годов разговоры об «упущенном шансе Венгрии» и «раздавленном советскими танками демократическом социализме», возможно, имели ещё какое-то право на существование. Но в конце 1980‑х советская «империя» рухнула, а к власти одной из восточноевропейских стран пришло движение, которое имело очень много общего с венгерским мятежом 1956 года. Речь, конечно, идёт о профсоюзе «Солидарность» в Польше.

В 1980 году многие западные левые радикалы были очарованы харизматическими польскими рабочими, поднявшимися на борьбу с бюрократией и создавшими свой независимый профсоюз на верфи им. В. И. Ленина. В короткое время членами «Солидарности» стали 10 млн поляков. Профсоюз требовал пятидневной рабочей недели, права участия рабочих в управлении предприятиями. Как было сказано в программе профсоюза, «обобществлённое предприятие должно стать основной организационной единицей экономики. Им должен управлять совет рабочих, представляющих коллектив, и квалифицированный директор, назначенный на конкурсной основе и приглашённый советом»²¹⁷.

Опасаясь повторения венгерских событий, в декабре 1981 года генерал Войцех Ярузельский ввёл военное положение. «Солидарность» ушла в подполье, но не была разгромлена. Уже в 1988 году, после начала перестройки в Советском Союзе, её активисты снова начали устраивать забастовки на польских предприятиях. После самоустранения Москвы и под непрекращающимся давлением Запада правительство Польской объединённой рабочей партии было вынуждено объявить о «свободных» выборах. Их результаты стали триумфальными для «Солидарности», кандидаты которой получили 260 мест из 261. Премьер-министром страны стал редактор «Солидарности» Тадеуш Мазовецкий.

Известная писательница и политическая публицистка Наоми Кляйн писала, что левые видели в «Солидарности» «освобождение — новую версию социализма, не запятнанного преступлениями Сталина или Мао»²¹⁸. Как и в случае с Венгрией, они сознательно закрывали глаза на факты, не вписывающиеся в эту идеалистическую картину. Они не заметили, что Лех Валенса, вождь профсоюза (и, как выяснилось в дальнейшем, агент польских спецслужб под кличкой «Болек»), открывая офис «Солидарности», держал в руках букет цветов и распятие. Как и в Венгрии, католицизм был духовной опорой недовольных советской властью, а папа Иоанн Павел II, один из самых реакционных понтификов, стал для забастовщиков кумиром и святым²¹⁹. Многие западные троцкисты, маоисты и анархисты игнорировали поддержку «Солидарности» со стороны империалистических государств и их СМИ. Вероятно, они опять считали владельцев медиакорпораций наивными дурачками, которые поддерживают «настоящий социализм» только как противника Советского Союза.

Но «демократического социализма» и «рабочей демократии» в Польше почему-то не появилось. Вместо них в Варшаву приехали 34‑летний Джеффри Сакс, «Индиана Джонс экономики», и сотрудник МВФ Дэвид Липтон, которые пообещали в кратчайшие сроки превратить Польшу в «Боливию». Для непредвзятого наблюдателя Боливия, конечно, прежде всего ассоциируется с нищей латиноамериканской страной и полуколонией США. Но вожди «рабочего профсоюза» помнили только то, что Сакс стабилизировал боливийскую валюту и его прислали американцы. В предложенной эмиссарами программе, разумеется, и речи не шло о рабочем самоуправлении. Там предлагалось отказаться от контроля за ценами и перейти к немедленной тотальной приватизации государственных предприятий.

Нельзя сказать, что подобные предложения были восприняты лидерами профсоюза сразу. Ирония истории заключалась в том, что «Солидарность» возникла в ответ на рост цен в конце 1970‑х годов, а теперь им предлагалось сделать то же самое, причем в масштабах, о которых не могли помыслить «кровавые» коммунисты. Впрочем, Сакс цинично заверил колеблющихся, что «Солидарность» пользуется феноменальным доверием населения, что чрезвычайно важно²²⁰.