Veni, vidi, vici

— Да в чем угодно, — Ольга еще плотнее закуталась в плащ, словно ей было холодно. — Романов, я же тебе уже говорила. Обычно условия задания известны заранее. Сомневаюсь, что наставника, который должен был нас встречать на берегу съел монстр, убило молнией или развеяло телепортацией. Так что, учитывая, где мы оказались, скорее всего, нужно будет что-то найти.

— Тогда не слишком понятно, почему задание для двоих, — собравшись духом, я решительно шагнул к двери, но, взявшись за ручку, остановился. — Моя родственница сказала, что наши похождения будут все видеть. Нас сейчас все видят и слышат?

— Сомневаюсь. На берегу нет магических привязок, — я бросил взгляд в направлении того места, откуда мы пришли, а затем повернулся к Ольге. — Что? Меня раньше, чем тебя сюда зашвырнули, я успела немного осмотреться. Думаю, что и картинка, и звук появятся, когда мы войдем в дом.

— Я не понимаю, зачем нам вообще знать про это, — и я толкнул дверь, которая открылась сразу нараспашку, хотя до этого момента была лишь приоткрыта и не распахивалась при порывах ветра, но и не закрывалась.

— Чтобы оценить реакцию на публичность, — Ольга тихонько вздохнула и встала у меня за спиной. — На молодой двор обрушится безумное количество папарацци всех мастей. Каждый шаг будет отслеживаться и освещаться чуть ли не на весь мир. А так в канцелярии будут уже знать, сможет ли кандидат достойно справиться с подобным напором.

— М-да, а что, император не может специальным указом запретить подобное давление?

Я бы запретил. Всему должна быть мера. И общение с журналистами должно быть строго регламентировано, чтобы не выставлять себя идиотами в глазах остального мира, ведь, как ни крути, а моменты, полнейшего кретинизма встречаются абсолютно у всех. Я лично не могу и сосчитать, сколько таких моментов у меня было, и если бы каждый выставлялся на обозрение... Что тут сказать, думаю, меня еще раньше отравили бы.

Назарова ничего не ответила. Скорее всего, просто не знала, что именно в данной ситуации, можно сказать.

В дом я зашел первым. Сразу же зажегся приятный, слегка приглушенный свет, и заиграла музыка, а потом раздался женский голос, который запел.

«Мы встретимся вновь.Не знаю, где, не знаю, когда,Но я знаю, мы встретимся вновь...»

Песня была на английском языке, и у меня от нее просто мороз по коже пробежал. Вроде бы и песня была о любви и должна была вызывать слезы на глазах у особо чувствительных дам, но единственное, что захотелось мне в этот момент — чтобы поющая женщина заткнулась к такой-то матери!

— Эй, здесь кто-то есть? — как только я крикнул, музыка сразу же прервалась. — Дверь была открыта, и мы зашли... — я прислушивался до звона в ушах, но вокруг стояла тишина. Тогда я рискнул осмотреться.

В помещении никого не оказалось. Я нахмурился, глядя на то, что открылось моему взору. Это было самое странное решение архитектора, который строил этот дом, из всех, которые я видел в этом мире. Никакого намека на холл не было и в помине, сразу же от двери начиналась большая комната, которая, к тому же, совмещалась с кухней. А пара дверей вела, скорее всего, в санузлы.

— Господи, жуть какая, — я почувствовал, как к моей спине прижимается Ольга. Сердце сделало кульбит, а потом забилось ровно. Надо же, не думал, что, оказывается, скучал по ней. — Я думала, что сейчас со мной произойдет конфуз, — и она нервно хихикнула, прижимаясь все плотнее.

— А что случилось? Соломон Израилевич уже не котируется? — я вытащил девчонку из-за спины и пристально посмотрел на нее.

— Романов, не начинай, ладно, — она поморщилась, и отвернулась. Получается, что ее вылечили от этой напасти. Остается узнать как, и начать лечение Клыковой. — Я и так не могу нормально людям в глаза смотреть.

— Неужели нашлось противоядие? Или просто раньше плохо искали?

— Раньше вообще не искали, зелье относительно новое и такими приземленными вещами, как противоядие, просто никто не заморачивался.

— Ну, а для племянницы императора быстренько расстарались, — я сардонически хмыкнул, глядя на Ольгу сверху-вниз. Я уже и забыл, какая она маленькая, особенно, в сравнении со мной. — Нужно начать исцелять остальных пострадавших, — прошептал я, наклоняясь к ее уху. От нее пахло ее любимыми, едва заметными, духами, и я понял, что еще немного, и совершу какую-нибудь глупость, несмотря на то, что нас сейчас видит и предположительно слышит уйма народа. Да, Петруша, умеешь ты вляпаться в одно и тоже дерьмо, и делаешь это с завидным постоянством. Вот что тебе мешает по-настоящему увлечься более доступными девушками? Настя вполне достойна того, чтобы ты не просто спал с ней. Но нет, тебе обязательно запретный плод нужен. С другой стороны, Ольга хотя бы не является моей родной теткой. Вот и утешай себя этой мыслью, кретин.