Венок из одуванчиков

– От мрачных мыслей, к примеру. От будничной суеты. От проблем, которых в нашей жизни так много, что вы даже не можете себе представить.

– У каждого времени, милая Ясенька Евгеньевна, как и у каждого поколения, – свои проблемы. Я пережил революцию, а это, знаете ли, хуже, чем землетрясение или тайфун…

– А я – развал Советского Союза, – буркнула Яна. – Но говорим мы сейчас не об этом… – Когда до нее дошел смысл сказанной Лисом фразы, Яна покосилась на него с недоумением.

Прочитав ее взгляд, Лис протянул ей рюмку.

– Боги мои, боги… Понимаю, вам сейчас сложно в это поверить, сложно это осознать, принять, если хотите… В наше время уже не верили в чудеса, и все сверхъестественное, кроме разве детских сказок, разом повытащили из наших послушных голов… Что говорить о вас с этими вашими печатными машинками без бумаги, этими телефонными аппаратами без проводов… Быть может, это тоже – чудо. Но природа у него другая. Это… рукотворные чудеса, и ничего в них сверхъестественного нет. А вы загляните в себя, Ясенька Евгеньевна… Неужели вам никогда не хотелось хотя бы раз в жизни столкнуться с чем-то, о чем вы не имели ни малейшего представления? С чем-то, что не было бы сотворено человеком? С чем-то неподвластным законам физики, химии и прочих естественных наук? Сомневаюсь… Ведь вы говорите, что пишете сказки… хотя, боюсь, вы глубоко заблуждаетесь… Во всяком случае, тот опус, в создании которого я, каюсь, поучаствовал, сказкой не назовешь… Этот ваш гениальный, – высокомерно усмехнулся Лис, – шедевр…

– Мало того что он – призрак, так он еще и критик, – перебила его Яна. – Честно вам признаюсь, господин Лис, что до сих пор сомневаюсь в вашей правдивости. Отвечаю на ваш вопрос: нет, не хотела и никогда не желала столкнуться с этим вашим «чем-то», потому что никогда в него не верила. А насчет романа… Мне глубоко наплевать, как вы к нему относитесь. Единственное, о чем я жалею, – что не взглянула на него, прежде чем скопировать на флэшку.

– На что?

– Не важно. Не буду посвящать вас в эти тонкости, а то меня уволят и с новой работы. Если такая, конечно, появится.

– Экая вы обидчивая… – вздохнул Лис и кивнул Яне на рюмку. – А ведь я для вашего же блага старался… Не будем ссориться, давайте лучше выпьем. Выпьем за ваших будущих издателей. Я надеюсь, они окажутся разумнее, чем те, что дали вам отставку. Негоже, конечно, предлагать вам пить без закуски, но, увы, я уже давно не хозяин в этом доме…

– Не надо за издателей. Давайте за соседей, – язвительно усмехнулась Яна. – Плевать, призраки они или обыкновенные психопаты, главное, чтобы не мешали жить…

– Боги мои, боги… – скорбно вздохнул Лис и сделал уже знакомый Яне жест. – Если вы, милая Ясенька Евгеньевна, не желаете соглашаться с моим тостом, то вынудите меня пить в гордом одиночестве…

– Как вам будет угодно, господин Лис… Пусть каждый пьет за то, что хочет. – Яна намеренно резко опрокинула рюмку и небрежно, так, словно делала это каждый день, занюхала выпитое рукавом ночной рубашки. Ее собеседник поморщился, и Яна удовлетворенно улыбнулась. – Придется вам смириться с тем, что ваша соседка не имеет ничего общего с интеллигенцией, господин Лис.

– Оставьте эти церемонии. Что за «господин»? Я давным-давно отвык от подобного обращения.

– Да поняла я, что вы этого «не терпите». А я не терплю посторонних в доме… Что будем делать? Кому-то из нас придется поступиться своим «не терплю». И мне кажется, вы, как интеллигентный человек, каким пытаетесь казаться, обязаны мне уступить.

– Милая барышня, я уже давным-давно отдал свои долги… – Лис глубоко вздохнул и так же глубоко затянулся трубкой. – А вот мне кое-что из долгов до сих пор не вернули…

– О чем это вы? – насторожилась Яна.

– Какое вам до этого дело? Вы вполне ясно выразили свое нежелание меня слушать. Честно говоря, Ясенька Евгеньевна, наблюдая за вами, я подозревал в вас душу чуткую и ранимую. А вы оказались ужасно холодной и нечувствительной. Жаль, право слово, жаль. Если бы я хотя бы предполагал нечто подобное, то избавил вас от своего присутствия…

– Избавили бы? Так будьте добры, избавьте сейчас. Лис кивнул, прильнув губами к трубке, и, к полной Яниной неожиданности, рассеялся в прокуренном воздухе комнаты, как клуб белесого дыма, который только что выпустил.

Глава 9

О том, почему Алина Григорьевна находит, что у Лиса хороший слог. – Как у Яны появляется новая работа. – Почему табак «Латакия» пахнет несвежими носками. – О том, как Ленечкина хмельная голова обрела покой, а Яна снова рассорилась с Лисом

Яна пришла в себя в два часа дня, на полу того самого рабочего кабинета, где потеряла сознание. В ногах у нее лежал верный Ганс, а с террасы доносилось пиликанье мобильного телефона.