Венок из роз

Она толкнулась вперёд изо всех сил, не обращая внимание на образующиеся ссадины. Платье её лопнуло и сползло с плеч, вместе с кожей, но зато Роуз почувствовала себя свободной!

Она сильно ударилась о воду, но всё же сознание не потеряла.

Море вокруг колыхалось и казалось живым. Оно светилось, наполненное какими-то маленькими светящимися организмами. Роуз казалось, что она движется в странном растворе из драгоценных камней.

Будь на неё привычное платье с объёмными юбками, они непременно утянули бы Роуз на дно. Лёгкий ситец, даже намокнув, не так сильно сковывал движение. Но вскоре её всё равно приходилось изо всех сил лупить руками и ногами по воде, чтобы удержаться на поверхности. Опять же, из чистого упрямства, потому что надежды доплыть до цели не было. Как собственно, и цели таковой, если исключить надежду избежать очередного ночного свидания с принцем, чтоб ему черты в огне пятки палили.

Чем больше Роуз уставала, тем сильнее и хаотичнее становились движения рук и ног, тем выше взметался фонтан пылающих фосфоресцирующих брызг.

Отчаянно барахтаясь в воде, она почти ничего вокруг себя не видела. Не слышала она и скрипа кожаных уключин, до тех пор, пока, беспомощно взмахнув руками в последний раз, начала погружаться в воду почти с облегчением.

Но потом почувствовала, как её подхватили багром, подтянули к шлюпке и вытянули, отплевывающуюся от солёной воды, обессилевшую и дрожащую в шлюпку.

– Она почти совсем мёртвый, мой каспадин, – проговорил темнокожий слуга, утром представившийся, как Тильдо.

– Почти – в этом слове есть существенная разница.

Роуз судорожно втянула сквозь сцепленные зубы воздух и тихонько чихнула.

– Будьте здоровы, моя прелесть, – насмешливо протянуло беловолосое чудовище. – Трудно поверить, но я сегодня во второй раз спас вашу молодую, прекрасную жизнь.

– Прекрасную?! Да вы что, издеваетесь?!

– Я удивляюсь. Да и как не дивиться? Я оставил вас запертой, едва ли не на цепи, а нахожу плавающей в море? Как вы выбрались? А главное – зачем? Даже опытные и сильные пловцы не отважатся на подобное безумие. Если бы не видел своими глазами, никогда бы не подумал, что женщина вообще способна проплыть такое расстояние. Тильдо? – вдруг резко изменив тон с насмешливо-мягкого на холодный и резкий, произнёс этот ненормальный. – Я не понимаю, почему ты сидишь и таращишься на нас, распустив уши, вместо того, чтобы грести к кораблю?

– Да, мой каспадин! Тильдо уже грести! Грести изо всех сил!

Через четверть часа принц Айдаган грубо втащил свою жертву обратно корабль. На этот раз, к ужасу Роуз, вместо того, чтобы отвести её в то милое «гнёздышко» из которого она выпорхнула, он приволок девушку к себе в каюту.

Заботясь о своём комфорте, принц Айдаган под свои личные нужны отвёл почти всю кормовую часть, из-за чего его каюта казалась непропорционально просторной, особенно, если сравнивать её с тем закутком, в котором обитала до сего момента Роуз.

Неторопливо сменив одежду, принц вальяжно устроился в глубоком кресле. Роуз, измученная и едва живая после всего пережитого, устало скорчилась на ковре, на том самом месте, куда её бросили втащившие сюда матросы.

Пряди её чёрных, в обычном своём состоянии роскошных волос теперь походили на мокрые водоросли и липли к лицу, шее и обнажённым плечам. Она наглоталась морской воды и нервничала, отчего тело её сотрясала мелкая дрожь.

Посверлив её какое-то время любопытным взглядом, словно она была неизвестным науке насекомым, мужчина протянул ей серебряную фляжку.

– Пейте, – велел он.

Роуз послушно взяла фляжку, подозрительно поведя носом. Пахло спиртным.

– Вам нужно согреться.

В общем, было бы неплохо, но, подстёгиваемая всё тем же бунтарским, непокорным духом отчаяния она демонстративно перевернула фляжку и вылила её содержимое прямо на пол.

В глазах принца зажёгся мрачный, злой огонёк, но, вопреки ожиданиям Роуз, он на этот раз не стал её бить. Видимо, было лень вставать из кресел.

– Я не удивлён. Разум и женщины редко совместимые понятия, – произнёс принц, усмехаясь. – Сегодня утром, кажется, я был недостаточно красноречив и недоходчиво разъяснил вам вашу участь. Могу я спросить, любопытство ради, чего вы хотите всем этим достичь?

– Свободы, – прохрипела Роуз полушёпотом непослушными губами. – Если вы не даёте мне умереть по собственной воли, рано или поздно вы всё равно выйдите из себя и прикончите меня. И это избавит меня от необходимости терпеть вашу лисью физиономию и ненавистные прикосновения.

Несколько длительных и томительных секунд он молча сверлил её взглядом.

– Дерзкая, непокорная, хоть и полуживая, – проговорил он, лениво растягивая слова, словно играя ими. – Что же мне делать с вами? Не в моих принципах сносить оскорбления безнаказанно. Но в то же время вы выглядите столь жалко, что… вызываете жалость даже у меня.

Роуз фыркнула.

– Я сказал что-то смешное?

– О, да! Мне кажется, вы плохо представляете себе те чувства, что обычно люди выражают этим словом.