Венок из роз

– Моя дорогая, ну с чего вы взяли, что это дом вашего отца? По правде говоря, ни одному из нас с ним эти стены не принадлежат, – взмахнул рукой, в которой был зажат кувшинчик с вином, Вольф, – но сняты они на мои деньги. Как и вся экспедиция, собственно, организованна на мои средства.

Роуз почувствовала, как вспыхивают у неё щеки. Действительно, она успела много забыть за столь короткий срок. Жизнь рядом с принцем на необитаемом острове заставило выветриться из головы разницу положений семей у Бэйров и Вестерлингов.

– Мне греет душу, что вы, сэр человек чести и пользуетесь лишь тем, за что платите сами.

Спина Вольфа напряглась, он осторожно поставил кубок на поднос и на какое-то время наклонил голову вперёд. А потом резко развернулся и приблизился так стремительно, что Роуз успела только охнуть, со всех сторон окружённая его руками, запахом и жаром.

В первый момент она даже испугалась, но в том, как он обнимал её, прижимая к себе, не было угрозы или злости, была жадная, обжигающая голодным жаром, страсть. И она чувствовала себя воском, который попал в огонь.

– Роуз! Дорогая моя Роуз! Я не хочу говорить с тобой этим холодным, рассудочным тоном! Я столько раз отчаивался, думая, что никогда ни одну женщину не хотел так, как тебя и потерял до того, как сумел прижать к своему сердца, назвать своей! – говорил он тихо, почти шёпотом, но каждое слово его было таким же обжигающе горячим, как руки, обнимающие её. – Я был в отчаяние, ругал себя последними словами. Как в злых сказках, где чудовище крадёт прекрасную принцессу и рыцарю остаётся только искать и оплакивать. Я готов был искать! Готов был драться хоть с сотней демонов, но беда в том, что не было ни одного, как не было уверенности, что я смогу всё исправить, смогу вновь обнять тебя. Как только я добрался до дома, я снарядил погоню, но сумел поймать только пыль и солёные брызги волн. Я словно преследовал призрака! Потом пришла весть, что «Отчаянный» принца Айдагана затонул и… мне казалось, что часть меня умерла вместе с тобой, где бы ты не была, моя прекрасная Роуз. Ты, мой прекрасный, чистый ангел. Моя алая страстная Роза. Или, скорее, бесстрастная? Не смотри на меня с таким укором. Эта девушка – она значит не больше руки, снимающей напряжение в чреслах. Я даже лица её не помню.

– А лицо герцогини Эллинии Файр вы помните? – упираясь ему руками в плечи, попыталась оттолкнуть его от себя Роуз.

Правда, без особого результата и даже убедительности.

– Конечно, помню! Если бы не эта фурия, этому негодяю Лейнору и в голову не пришла бы идея тебя похитить!

– Она бы не превратилась в фурию, если бы вы…

– Не был её возлюбленным? О! Эта женщина никогда всерьёз меня не любила. Она не способна любить никого, кроме своей власти и развлечений. Она принцесса, а принцам можно всё, в том числе играть людскими сердцами судьбами. Я не стану лгать вам и отрицать, что некогда пылал к ней страстью. Но жажда обладания и истинная любовь не одно и то же…

– Правда? – перестав вырываться, подняла на него взгляд Роуз.

И он тоже замер. Подвижные черты его лица словно затвердели, а в глазах вспыхнул тёмный, злой огонь.

– И как отличить одно от другого?

– Сложно сказать, но почувствовав раз, никогда не спутаешь.

Его пальцы ласково отвели прядь волос, упавшую на лицо Роуз.

– Ты… ты спрашивал не только о моих чувствах к герцогине Эллинии, верно? У принца Лейнора Айдагана репутация губителя женских сердец…

– Ты хочешь знать, была ли я его любовницей?..

Его чёрные глаза и её синие глядели друг на друга, горячо, зло, выжидающе и с вызовом.

Лицо Вольфа исказилось, сделавшись почти отталкивающим. Ноздри острого крючковатого, словно у орла, носа, гневно затрепетали, челюсть сжалась так, что Роуз почти слышала, как скрипнули зубы, а в глазах заплясали молнии.

Удивительно, но Роуз не чувствовала страха. Какое-то странное, злое, бесовское торжество, словно его ярость питала какой-то тёмный источник в ней, делая её сильнее.

Он сейчас ударит её… или оттолкнёт…

Но он не сделал ни того, ни другого, лишь сильнее стиснув её в своих медвежьих объятиях.

– Ты хочешь его? – требовательно прорычал он. – Ты его любишь?!

– Люблю?..

Перед внутренним взором Роуз на мгновение предстал образ Лейнора. Высокий, тонкий, аристократичный, кажущийся обманчиво-женственным. Сердце её заполнилось горечью. Каждый раз, когда она думала о Лейноре, прекрасном наследном принце Кассии, её душа словно начинала болеть. Словно незаживающая рана.

Могла ли Роуз сказать, что ничего не чувствовала к Лейнору? О, нет! Там было много чего: ненависть, страх, боль, какая-то извращённая чувственность. Но никогда, ни на один миг она не чувствовала к нему доверия, не была рядом с ним в безопасности. Враждебный ли, дружественный – принц всегда оставался для неё чужаком. Опасным, непредсказуемым и ядовитым, словно змея.

Но в то же время женским чутьём, интуитивно она знала, что много значила для самого принца. И это знание наполняло Роуз не триумфом, а жалостью к принцу и страхом перед возможными последствиями. Она боялась чувств Лейнора к себе, они тяготили её, словно оковы.