Венок на волне

«Атомная лодка — это почище, чем у Жюля Верна. Скомандуют: «К погружению!» — и где же вы, песни о море, знакомые с детства, — про волны, что бушуют вдали, про берег, что окутан туманом, про девушку, что машет вслед рукой… Над лодкой, под лодкой — со всех сторон море, которого не видно, оно только угадывается за стальной обшивкой корпуса. Лишь один глубиномер говорит о свинцовой толще над головой…»

— Слушай, слушай, — продолжает Валерий.

«А вот был такой случай. В центральном посту вдруг запахло чем-то необычным, вроде бы свежестью. Одеколон после бритья? Не похоже: слишком нежный, еле уловимый запах. И уж очень знакомый, можно сказать, с детства привычный. Чем же это пахнет? В голову лезет всякая чепуха. Давно не чувствовали такого запаха: почти озонный аромат. Спрашиваем мичмана, чем это пахнет. А он — в хохот: «Воздух, — говорит, — пошел, самый настоящий воздух. Всплыли — и он хлынул в люк. А вы — чем пахнет… Чем пахнет воздух?»

— Здорово? — спрашивает Валерий. — Ты слушай, слушай…

«Никогда не подумал бы, что начну скучать по небу. Дома этого неба сколько хочешь. Лежишь на траве и смотришь, смотришь на облака. А потом и вовсе не замечаешь, особенно в городе — из-за домов неба не видно, или просто забываешь о нем. Здесь, на подводной лодке, небо совсем маленькое, величиной с люк. Знаешь, как хочется выглянуть!..»

Я слушаю Валерия, и перед моими глазами встает наш подмосковный лес: по дубраве, по березняку, по ольшанику мы переходим с Борисом словно из огромной зеленой залы в другую. Леса — вдоволь, неба — вдоволь! Борис и сейчас сам себе хозяин — куда хочу, туда иду. А где-то в черных глубинах океана — хоть глаз коли — брат Валерия смотрит на люк и мечтает о кусочке неба.

— Так что у нас не служба, а рай, — итожит Валерий.

Что он этим хочет сказать? И письмо ведь не зря прочитал, с каким-то намеком…

— Но и мы, — Валерий словно бы спохватывается, — и мы кое-что из себя представляем. Как говорит командир, ходим на самых острых фарватерах.

«Интересно, — думаю я, — а как же подводники возлагают венки? Ведь для этого надо всплывать?..»

— Да уж что и говорить, — поддакиваю я, — бачковые из нас получатся что надо!

— Тебе не повезло, — вздыхает Валерий. — И крепко не повезло… Вот я, когда выходил в первый раз, сразу нарвался на нарушителя.

Я знаю, что «в первый раз» было всего две недели назад. Валерий пришел на корабль на один поход раньше меня. Сейчас он считается заправским акустиком. «Из гармонистов всегда получаются талантливые акустики», — сказал как-то командир. И эту фразу Валерий носит с тех пор, как медаль.

— Да, полнейшая, кореш, невезуха. Вот мы в прошлый раз…

Слова «в прошлый раз» я слышал и от Афанасьева, который вступительной этой фразой поведал о случае годичной давности, и от штурманского электрика, рассказавшего историю не первой свежести. Но вот что сразу бросалось в глаза: никто из рассказчиков не выпячивал себя. В любом случае в центре эпизода оказывался Алексей Иванович.