Венок раскаяния

«Гвардии старший лейтенант Дмитрий Федорович Лавриненко погиб под Москвой 18 декабря 1941 г. За пять месяцев боев он уничтожил 52 фашистских танка, и это в 1941 году, в самом тяжелом году. За всю войну ни один танкист не уничтожил столько… М. Алейников, г. Николаев».

«Послушайте, что случилось с двумя летчиками нашего 30-го гвардейского истребительного авиаполка.

Имя одного — Филатов Александр Павлович. Он пришел в полк сержантом, начал войну на Курской дуге, кончил в небе Берлина, лично сбил 22 немецких самолета, дослужился до звания «капитана», командовал эскадрильей, дважды был сбит и дважды побывал в плену. Первый раз — после одного жестокого боя, когда, прикрывая комэска, подставил свой самолет под удар. Был сбит, пленен, потом бежал из плена. Это на Курской дуге. После жесткой «фильтрации» снова воевал, водил в бой свою эскадрилью, считался одним из лучших летчиков дивизии. Под Берлином снова был сбит, сел на горящем самолете на «пузо», был подстрелен, раненым снова попал в плен. И снова жесткая «фильтрация». А после — отстранение от полетов.

Кто служил в авиации, тот знает, что значит оставить летчика без неба. Филатов крепился, но потом не выдержал испытаний. Поставленный в экстремальные условия, стал пить, нарушать дисциплину. Потом сделал все, чтобы добиться демобилизации.

На «гражданке», куда он вернулся, не зная ничего другого, кроме летного дела, ему не дали летать даже на простых самолетах. А он мечтал о профессии летчика-испытателя.

Умер Филатов совсем молодым в звании директора одного второразрядного московского кинотеатра.

Трагическая судьба Александра Павловича Филатова чем-то схожа с судьбой Маринеско.

Правда, Филатов не представлялся к званию Героя Советского Союза, хотя по общепринятым меркам во время войны в авиации представляли к этой награде за 13—15 лично сбитых самолетов. На нем лежало тяжелое пятно плена, которое сопровождало его до конца жизни.

Жестокая правда…

Судьба другого летчика нашего полка Иннокентия Васильевича Кузнецова не так трагична, как судьба Филатова, хотя в чем-то отпечаток времени лег и на него.

18 марта 1943 г. Кузнецов, в то время гвардии капитан, в воздушном бою с превосходящими силами противника в районе Курска сбивает ведущего группы ФВ-190. Оставшись один против шести немецких истребителей, он легко мог выйти из боя. Однако Кузнецов продолжает бой и сбивает второго ФВ-190. Во время одной из атак немецкий истребитель перебивает тросы управления рулями «аэрокобры» Кузнецова, другой очередью зажигает сам самолет.

В следующее мгновение Кузнецов таранит своим горящим истребителем подбивший его ФВ-190.

Он опускается на парашюте в ста метрах от немецких окопов, потом с поврежденной ногой ползком добирается до нашего переднего края.

За этот бой, за таран на горящем самолете немецкого истребителя, Кузнецов был представлен к званию Героя Советского Союза.

После выздоровления Кузнецов снова в полку. Последний бой он провел в небе под Берлином. В этом бою он срубил винтом своего самолета стабилизатор свалившегося на него ФВ-190, который рассыпался в воздухе. На поврежденной «кобре» Кузнецов садится на нейтральной полосе с убранными шасси.

Пехота, поднявшись в атаку, спасает его.

Потом госпиталь. И конец войны.

Кузнецов провел 35 воздушных боев, сбил лично 12 и 15 в группе самолетов противника.

А как же звание Героя Советского Союза, к которому, судя по документам Центрального архива МО СССР (г. Подольск), Кузнецов был представлен? Он не получил его ни в 1943 году, ни после войны. Переписка Совета ветеранов полка с наградным отделом Главного управления кадров МО СССР, запрос горвоенкомата г. Геленджика, где сейчас живет Кузнецов, результатов не дали. Причины неприсвоения звания Героя остались невыясненными.

У меня есть материалы и копии с документов ЦА МО СССР, которые подтверждают суть рассказанного.

Еще осталась маленькая надежда, что когда-нибудь все-таки справедливость в отношении Кузнецова И. В. будет восстановлена. Кем — не знаю. Наши усилия бесплодны. Если, конечно, не будет поздно. О Филатове хлопотать уже поздно.

Два слова о себе. Фронтовик, семь лет в авиации, ветеран труда, имею боевые и трудовые награды, сейчас на пенсии, очень нездоров. С уважением Б. Медведев. Ленинград».

Кто помнит сейчас Алексея Прокопьевича Береста, легендарного лейтенанта?

Когда сержанту Егорову и младшему сержанту Кантария приказали укрепить на крыше рейхстага Знамя Победы, они, мало кто знает, вначале задание не выполнили. Доложили растерянно: «Не нашли выход на крышу». Капитан С. Неустроев, командовавший батальоном, приказал лейтенанту Алексею Бересту «обеспечить водружение Знамени Победы». Пробивались с боями, автоматчики расчищали им путь. Берест вывел знаменосцев к фронтону главного здания и на бронзовой конной скульптуре помог укрепить Знамя.

Через день Берест совершил еще один подвиг.