Венская прелюдия

В ту же секунду скрипач извлёк из широкого рукава трубку, прикреплённую к запястью на резинке, и поднёс её ко рту.

Острый шип, пропитанный зельем собственного приготовления, Джованни послал точно в заднюю ногу коня. Животное одновременно с уколом почувствовало адскую боль и встало на дыбы. Кучер что-то громко вскрикнул, пытаясь усмирить взбесившегося жеребца, но тот уже не слышал ничего, кроме своей боли, и рванул дальше на мост.

Карета налетела задним колесом на каменную тумбу, стоявшую на въезде, после чего подпрыгнула, издав громкий треск. Конь, пытаясь освободиться от упряжи, рванул ещё сильнее, отчего потерял равновесие и упал на передние ноги. Громкое ржание слышали даже на далёких виноградниках. Жеребец рванул, но разбитое о тумбу левое колесо тормозило его, доставляя ещё большую боль.

Через секунду окончательно потерявший разум конь изо всех сил оттолкнулся от брёвен, укрывавших мост, и его следующий шаг был через ограду в пропасть.

Карета висела на мосту не больше трёх секунд, но Джованни не отказал себе в удовольствии сделать несколько шагов в сторону катастрофы.

Сквозь стекло двери на него смотрело искажённое гримасой ужаса лицо графа Каркано. Скрипач за эти мгновения успел снять парик, улыбнуться и демонстративно показать рукой на свою скрипку.

Ещё несколько секунд — и Джованни услышал грохот экипажа, разбивающегося о камни на дне ущелья вместе с вельможей, который в последний миг своей жизни узнал лицо скрипача…

Глава VI. Рыбак

Ветер сегодня обошёл Гатчину стороной. На прудах стояла такая гладь, что редкие, но крупные облака отражались в зеркале воды во всей своей красе — пушистые, словно свежее пирожное, белые как крем из-под руки лучшего придворного кондитера.

На некоторое время взгляд рыбака отвлёкся от поплавка в сторону медленно плывущих по поверхности озера отражений. Величественные башни из молочного цвета клубней, словно вывалившиеся из трубы какого-то небесного паровоза, меняли свою форму, двигались, медленно расползались в стороны и вверх, распухали в неожиданных местах и так же быстро исчезали по краям.

— Ах, зараза… — Человек в короткой серой шинели, подпоясанный широким армейским ремнём из добротной кожи, дёрнул удилище вверх. Поплавок вылетел из воды, будто пуля. Следом за ним так же стремительно выскочил свинцовый шарик груза, а затем — пустой крючок.

Привычным движением рыбак подхватил в полёте груз, уложил удилище на плечо и глянул в сторону жестяной банки с земляными червями, которые нехотя шевелились в жмене земли, щедро смешанной с влажным сеном.

— Иди сюда… — Толстые пальцы никак не могли поймать червя за середину. Красноватого цвета шнуры задвигались в коробке, будто понимая, что настал их последний час. Зашевелились, принялись зарываться в своё слабоватое укрытие, но рыбак не оставил им ни одного шанса. Первый же, что показал свой бок, был беспощадно разорван на две части, одна из которых через несколько секунд извивалась на тонком чёрном крючке.

Рыбак уж было подумал сменить крючок на больший, чтобы не брать мелкую рыбу, но пожалел червя.