Венценосные супруги. Между любовью и властью. Тайны великих союзов

На самом деле все было не так. Что бы ни утверждали легенды, личность и поступки Изабеллы нельзя свести к одному только католическому пылу. Ее страстная (тут все верно) забота о католицизме смешивалась (не преобладая) с жаждой авторитарной политической власти. Именно благодаря последней Изабелла состоялась как королева и оставила след в истории. Один из советников государыни Гомес Манрике предупреждал: «Никто не захочет знать, как вы были набожны или насколько привержены дисциплине; с вас спросят, бесстрастно ли вы вершили правосудие, выносили ли приговоры виновным, терпели ли воров; вот по чему о вас будут судить»[74]. Он был уверен, что потомкам будет интереснее восхвалять сильного монарха, нежели восхищаться богобоязненностью королевы-ханжи. Изабелле следовало быть сначала государыней, а уж потом ревностной христианкой.

Папа римский наградил Изабеллу и Фердинанда данным титулом по причинам вполне земным. Он сообщал не об их религиозном рвении, а об огромной услуге, которую чета оказала Александру VI: из-за победоносной высадки французского короля Карла VIII в Италии, Испания пришла на помощь понтифику и заставила захватчиков Папской области и Неаполитанского королевства, оплота Святого Престола, отступить. Так что папская награда, хоть и формально объяснялась причинами религиозного характера, на самом деле имела политическую подоплеку.

Несмотря на общий титул, Католические короли не были взаимозаменяемыми. Конечно, они всю жизнь старались демонстрировать свое единодушие, вместе трудились, вдвоем принимали и мелкие, и крупные решения, даже если находились вдали друг от друга. Они напоминали музыкантов, вместе играющих партитуру. Изабелла и Фердинанд старались убедить всех: между ними нет места разногласиям или размолвкам, даже в мелочах. В первую очередь они муж и жена, а уж затем короли. Известно, что на самом деле это было не так.

Даже современники сомневались в идеальной гармонии этого союза. И замечали, в чем супруги непохожи. Фердинанд считался бесспорным вдохновителем всех больших политических решений, мозгом семьи. Макиавелли, так ценивший политический успех, разделял это восторженное мнение. В XXI главе своего главного труда «Государь» (1513) он берет за образец того, чьи заслуги, по его мнению, достойны уважения. «Его можно было бы назвать новым государем, ибо, слабый вначале, он сделался по славе и блеску первым королем христианского мира; и все его действия исполнены величия, а некоторые поражают воображение»[75]. Изабелла не удостоилась ни слова похвалы. Макиавелли эта королева неизвестна. В конце XV в. и на протяжении всего следующего столетия все лавры доставались Фердинанду. «Мы всем ему обязаны», — признавал Филипп II, младший из внуков арагонского короля. А Филипп IV называл его не иначе как «королем королей». Несмотря на инквизицию, Фердинандом восхищался Вольтер. Арагонскому монарху досталась вся слава.

В те далекие времена Изабелла оставалась в тени. Ее час наступил с началом эпохи романтиков. Тогда кастильскую королеву начали на все лады воспевать и идеализировать. Фердинанд мало-помалу ушел в тень, а образу Изабеллы доставались все самые яркие краски. В 1815 г. король Испании Фердинанд II создал орден «Изабеллы Католички», который стал нести служение в американских колониях, а позже, с 1847 г. ведал всеми гражданскими и военными награждениями. Только при режиме генерала Франко королеву начали усиленно называть образцом сильной и якобы центристской политики. Франкисты использовали образ не только одной Изабеллы, а обоих королей. Даже флаг и синие рубашки фалангистов были украшены символом Католических королей — ярмом и стрелами.

В конце XX в. испанский епископат отдавал приоритет Изабелле. В начале 1970-х гг. в Рим было направлено предложение о ее беатификации[76]; его приняли к рассмотрению и вернулись к нему только через двадцать лет. В 1991 г. председатель собрания испанских епископов, а затем в 1997 г. архиепископ Вальядолида снова представили Святому Престолу этот проект. Предлогом послужило то, что в ноябре 2004 г. должна была состояться пятисотлетняя годовщина смерти Изабеллы. Тут же нашлись противники этого замысла, Рим проигнорировал проект, и дело закрыли.