Венценосные супруги. Между любовью и властью. Тайны великих союзов

Разбитый наголову царь поспешно бежал с поля битвы, а император Габсбургский принял суровые условия, навязанные Наполеоном. Отстранившись от проигравшей коалиции, прусский король забыл об ультиматуме и пожелал подписать союзный договор с Францией. Наполеон пообещал ему Ганновер в обмен на уступку маленьких княжеств в западной Германии. Тем не менее Фридрих Вильгельм продолжил бы их финансировать[163]. Документ объединял два государства в оборонный и наступательный альянс. Прусский король ратифицировал его через несколько недель, но — в соответствии с привычкой увиливать — позаботился, чтобы в отношении его страны слова «оборонный и наступательный» были заменены на «нейтралитет»[164].

Королева Луиза перестала поддерживать вечные двусмысленности мужа, его нерешительность, уловки с целью выиграть время. До весны 1804 г. она почти не занималась политикой: теперь она думала лишь о том, как дать отпор «людоеду Европы». Луиза была не одна. Ее стойкость находила все больший отклик в общественном мнении. Луиза стала символом сопротивления Наполеону. Вокруг нее собирались те, кто разочаровался в королевской политике, или выступал за войну против Франции — двоюродный и два родных брата короля, высшие офицеры, дипломаты, писатели, художники, надеявшиеся увидеть, как Пруссия сойдет с позорного пути. В своих заявлениях они и не пытались критиковать короля. О нем попросту не говорили. Луизу же, напротив, превозносили на все лады. «Самый умный и энергичный человек во всем генеральном штабе», — говорили о ней. Ее стойкость, глубина чувств и достоинство свидетельствовали, по всеобщему мнению, о том, что королева — «мужественная женщина».

При каждом появлении Луизы толпа рукоплескала ей. Драгунский полк попросил оказать ему честь, разрешив сменить имя и отныне называться в честь королевы. Та стала носить форму и проводила смотр войск под их восторженные крики. Офицеры тяжелой кавалерии, гордые, что Луиза почтила их своим присутствием, прошлись перед французским посольством, достали сабли и заточили их о ступени. Наполеону доложили об этих провокациях. Он в гневе обрушился на «пагубное влияние женщин». Возможно, он бы и сумел напугать этим вечно нерешительного Фридриха Вильгельма. Но главным своим врагом император теперь видел эту целеустремленную и всенародно любимую королеву.

Летом 1806 г. пруссаки невзлюбили Францию еще больше. Наполеон создал Рейнский союз, объединив под своей властью несколько государств центральной и южной Германии и мимоходом вручив королевский титул вюртембергскому и баварскому герцогам. Многие в Пруссии увидели в этом французском протекторате угрозу закабаления всей Германии. Фридрих Вильгельм, с которым никто не посоветовался, судя по всему, не разделял таких опасений. Его жена, напротив, открыто говорила о своих страхах, настаивала, чтобы король выступил против императорских начинаний и подписал с соседями военные соглашения. «Мне будет приятно, — писала она мужу, — увидеть, как их войска объединятся с нашими и прогонят бесчестных французов, принесших всей земле одно горе». Подталкиваемый королевой, вдохновленный предложением царя воссоздать военный русско-прусский союз, Фридрих Вильгельм изменил мнение и обратился к России с мыслью собрать новую коалицию против Франции. Понимая, как важна для него помощь, предложенная Александром I, король пошел еще дальше и согласился ввести Луизу в совет министров. Пруссия сошла с накатанной дороги?

8 августа объявили всеобщую мобилизацию. Страна ликовала. Королева энергично работала, уверенная в своем влиянии на офицеров, которые были убеждены в непобедимости армии, созданной Великим Фридрихом. Наконец-то Пруссия положила конец десятилетию бесславного нейтралитета. Только король и кое-кто из советников тут же стали сомневаться в способности победить. Но в атмосфере всеобщего возмущения французской наглостью, уверенности в победе, о которой говорили все вокруг, у Фридриха не было сил сопротивляться. «…Произошел общий взрыв настроений против Франции, — писал в Берлин генерал Марбо, — королева, принц Людвиг[165], вся знать, армия и все население потребовали громогласно объявления войны»[166].