Венценосные супруги. Между любовью и властью. Тайны великих союзов

Альберт угрожал покинуть двор. Перепуганная Виктория принесла публичное покаяние: она признала, что наговорила лишнего. «Когда я в гневе, – сказала она, – он [Альберт] не должен верить тем глупостям, которые я говорю, например, когда я жалуюсь на то, что вышла за него замуж, и другим вещам, что приходят мне в голову, когда я не в себе». Собственная раздражительность огорчала и ранила ее, но Виктория добавила: «Я научусь владеть собой». По поводу вопроса, приведшего к конфликту, королева решила: принцип ухода за ребенком будет изменен, а баронесса фон Лехцен покинет дворец. Принц победил.

Король без короны

Альберт стал личным секретарем Виктории и управляющим ее личными делами. С конца 1842 г. он занялся переделкой дома королевы. Беспорядок и коррупцию он громил со страшной силой: ведь Двор пребывал в финансовой пропасти. Альберт ввел новый, более разумный принцип ведения расходов. Сделать королевские резиденции более комфортными и гигиеничными было непросто; а самое главное – нужно было обеспечить безопасность королевской семьи. Частота покушений за стенами и в стенах дворцов и замков объясняла меры, предпринимаемые Альбертом. Ни одно из многочисленных преступлений против королевы не имело политической подоплеки. Их совершали сумасшедшие, оттого предотвратить их было очень и очень трудно. Благодаря реорганизации дома королевы, нападения стали происходить реже, но полностью не прекратились. Через несколько лет принц сумел также взять несколько различных придворных служб под свой контроль. К функциям личного секретаря Альберт добавил обязанности сюринтенданта дома.

Он надеялся на большее. Жена стояла выше его по положению, и он старался подняться на ее уровень, то есть (видимо, предрассудки того времени его оправдывали) установить власть над ней. Кроме того, Альберт стремился к участию в политических делах. Случай к тому представился во время первой беременности Виктории. Восемь последующих сделали его политическим советником, почти что постоянным министром. Отныне Альберт присутствовал, когда королева принимала министров, делая записи и участвуя в разговоре. У принца была мания писать, он строчил бесчисленные отчеты, составлял длинные меморандумы, готовил для Виктории черновики писем, которые ей зачастую было достаточно переложить на хороший английский. Чтобы быть в курсе всего происходящего, Альберт читал вместо жены газеты, пересказывал ей их содержимое и готовил выдержки из прессы. Принц облегчал работу Виктории и, среди прочего, составлял материалы для обсуждения с министрами. Теперь королева, объявляя о своих решениях помощникам, говорила «мы», а «я», преобладавшее в первые годы правления, сходило на нет. Власть сосредоточилась в руках обоих супругов[195].

Теперь, когда Виктория уставала, она находила естественным, что муж сам принимал министров, в том числе премьера, «чтобы обсудить наши дела», а принц считал законным, если он подменял жену на королевских приемах. «Быть представленным принцу, – уточнила Виктория, – должно восприниматься как все равно что быть представленным королеве». Один из секретарей совета и летописец эпохи утверждал, не рискуя, что его сочтут за сумасброда: «Альберт фактически стал королем».

Викторию устраивало, что, выполняя обязанности королевы, она получала помощь в виде советов, целиком и полностью заслуживающих доверия, и ей было приятно видеть, что таланты мужа находили признание. То же самое не раз происходило во время официальных поездок за границу. В 1843 г. король Луи-Филипп, извечный англофил, пригласил супругов во Францию. К тому же это было первое путешествие Виктории за границу. И оно удалось. Хозяева относились к Альберту как к равному Виктории. На следующий год Лондон принимал французского короля. Со времен Иоанна Доброго, которого заключили в Тауэр после поражения при Пуатье в 1356 г. ни один французский монарх не пересекал Ла-Манша. Королева была очень довольна, когда Луи-Филипп сказал о ее муже: «Для меня принц Альберт – это король».

Всякий раз и на торжественных и на скромных мероприятиях Виктория с удовольствием наблюдала, как превозносили ее супруга. К тому же он получил в Кембридже академическую шапочку доктора гражданского права. «Королева радовалась, слыша, как ее супруг с таким знанием и воодушевлением рассуждает о новом предмете». Кто как не Альберт продемонстрировал таланты в охоте на лис, при том, что ее таланты в этой области оставались весьма скромными? Виктория с гордостью сообщала об этом во всех своих письмах. Стоило царю Николаю I, прибывшему с визитом в июне 1844 г., отозваться об Альберте «в высшей степени в хвалебных выражениях», как королева стала смотреть на своего гостя весьма благосклонно. Семейные сцены не умаляли ее любовь к принцу. Когда в один январский день 1844 г. Альберт должен был уехать в Кобург, чтобы навестить отца, Виктория, которую очередная беременность вынуждала сидеть дома, с горечью призналась: «Никогда еще я не разлучалась с ним, разве только на одну ночь, и сама мысль о таком расставании ужасна».