Венценосные супруги. Между любовью и властью. Тайны великих союзов

Опьяненный победой Нельсон остался в Неаполе, где красавица Эмма Гамильтон стала его любовницей. Он жаждал продолжить войну против французов, выгнать их из Рима и освободить Италию. Фердинанд, как обычно, сомневался. Горячий англичанин сердился: если король «ждет, пока королевство будет завоевано, вместо того чтобы завоевать самому Папскую область, то не надо быть пророком, чтобы увидеть, как королевство уже разрушено, а монархия погублена»[121]. «Этот Двор, – бушевал адмирал, – настолько беспечный, что упустит благоприятный момент». Мария Каролина, как правило, отличавшаяся импульсивностью, на сей раз взвесила все риски военной экспедиции: «Нам остается полагаться лишь на собственные силы, а они невелики, поэтому мы обязаны серьезно поразмыслить»[122]. В Вене королеве советовали поступать осмотрительно, и Мария Каролина последовала совету императора Франца[123].

Фердинанд же, напротив, решил воевать. Он во второй раз вступил в Коалицию – ее как раз создавали Россия и Англия. Короля подтолкнули к этому шагу Нельсон, Гамильтоны и Актон. 24 октября 1798 г. неаполитанские войска, которыми номинально командовал Фердинанд, перешли границу. Поначалу все выглядело своеобразной военизированной прогулкой. Мария Каролина оставалась в Неаполе, в одиночку руководила страной и удостоилась похвалы Нельсона: «А из нее получился великий король». 27 ноября освободили Рим, французы отступили к северу. Но всего через несколько дней армия генерала Шампионне перешла в наступление и разбила неаполитанцев. Фердинанд IV поспешно покинул Рим и удрученно вернулся в собственное королевство. В этой неудаче государь, несправедливый как все трусы, обвинял жену: «Я вам уже говорил, мадам, что наши подданные больше любят танцевать, чем сражаться».

Неудачно он выбрал время для сарказмов: Шампионне, преследуя неаполитанскую армию, вторгся в королевство. Шансов выстоять в вооруженном сопротивлении не было. Наполеон успел нарисовать новую карту Италии. Пьемонт, хоть и сохранял независимость, но все же был оккупирован. На свет появились «республики-сестры»: Лигурийская (со столицей в Генуе) и Цизальпинская; провозгласили Римскую республику. Не захваченными оставались только Тоскана и – до злополучного похода Фердинанда IV в Рим – Неаполитанское королевство. Дни последнего были сочтены в декабре 1798 г. французы с Шампионне во главе подступили к воротам столицы. Падение казалось неизбежным. Королевская семья решила покинуть город. Воспоминания о том, какая трагедия случилась с Марией Антуанеттой в Париже, убеждали Марию Каролину пуститься в бегство. Неаполитанские Бурбоны прихватили королевскую казну и хоть не сразу, но вышли в море 23 декабря 1798 г. на кораблях английского флота[124]. Они собирались найти убежище в другой – островной части – королевства Сицилия.

Неаполь возвращен законным владельцам

Жизненные испытания иногда вынуждают помириться рассорившихся супругов. Однако Фердинанда и Марию Каролину вынужденное пребывание в Палермо, напротив, лишь еще больше разобщило. У королевы иссякли силы. Ей приходилось в одиночку принимать решения, собственноручно проводить приготовления к отъезду, не получая никакой помощи от апатичного как никогда мужа. Во время путешествия жизнь Марии Каролины и ее близких не раз подвергалась опасности из-за страшных штормов, а 6-летний сын королевы принц Альберто умер в пути. В Палермо королева продолжала пребывать в шоке из-за бегства, которое означало поражение. Она постоянно думала о том, как континентальное королевство в январе 1799 г. по воле неаполитанских якобинцев стало Партенопейской республикой (получившей название от древнего имени столицы), последней из «республик-сестер», образованных под патронажем Франции и получивших конституцию на манер французской, принятой в III г.

С Марией Каролиной часто случались приступы тревоги или слезливости, не находившие ни малейшего отклика у ее супруга. Его больше интересовала дичь, водящаяся в лесах Сицилии, чем возможность отвоевать обратно собственные владения на полуострове. Казалось, что Фердинанда совершенно не задевало происходящее, и Мария Каролина писала, что ему «нравится находиться в безопасности, выходить в свет, посещать театр, ездить в леса, он совершенно не огорчен… Его ничего не удручает… он не думает, что наши доходы сократились на три четверти, что мы обесчещены, несчастны и втянули в свою беду других». Неаполь захлестнула анархия, опасность подстерегала со всех сторон. Австрия оставалась глуха к мольбам о помощи Марии Каролины. Две области – Апулия и Калабрия – сохранили верность монархии и ожидали от своего короля жеста поддержки, а Фердинанд каждый вечер развлекался в опере или на костюмированном балу, был весел и всем доволен, не давал аудиенций, не наносил визитов и злился, если кто-нибудь заговаривал с ним об оставленной столице.