Венценосные супруги. Между любовью и властью. Тайны великих союзов

На протяжении десяти лет Берлин предусмотрительно избегал вмешиваться в войну, где столкнулись пол-Европы и революционная Франция. Многие считали позорным нейтралитет, который упорно поддерживали прусские правители.

Все помнили, что в свое время Фридрих II (1740–1786) сделал свои владения могущественнейшей державой. Великого Фридриха, завоевавшего австрийскую Силезию, победившего французов в битве при Росбахе (1757) и объединившего часть Германии, уважали и боялись; он считался одним из лучших монархов страны. О нем постоянно вспоминали те, кто глядел на завоевательные победы Франции во главе с Наполеоном Бонапартом, этим, по выражению мадам де Сталь, «Робеспьером на коне» и мечтал потягаться с его славой.

Кроме того, с Фридрихом был связан еще один договор, объединивший осенью 1805 г. Пруссию и Россию. В ночь с 4 на 5 ноября, невзирая на ледяной холод, Фридрих Вильгельм, Луиза и Александр вошли в потсдамскую Гарнизонную церковь и спустились в подвал, где вот уже более двадцати лет покоился великий Фридрих. При свете факела, который держал один из слуг, они подошли к бронзовой усыпальнице. Царь взял за руку короля и королеву, прижался губами к склепу и попросил великого Фридриха засвидетельствовать их дружбу, скрепленную клятвой.

Подробности этой церемонии, якобы устроенной тремя монархами, остались неизвестны. Но хотя история обросла легендами, все-таки за ней бесспорно стояли реальные факты. Ритуал не просто связал двух правителей, стремившихся заключить союз, но объединил иностранного царя с королем и королевой Пруссии. Ведь супруга Фридриха Вильгельма вполне могла бы удовлетвориться ролью безупречной хозяйки и спокойно ожидать в обществе придворных дам возвращения мужа и Александра. Однако ее присутствие у могилы Фридриха II вполне естественно, ведь Луиза активно проявляла интерес к государственным делам. Из рассказов о той ночной сцене даже самый последний подданный королевства узнал о роли, которую начинала играть королева, полюбившаяся в народе. Все свидетельствовало о том, что Пруссией правили оба супруга. И оба правителя находили необходимым заручиться дипломатическим согласием накануне борьбы против Наполеона.

Десять лет Пруссия довольствовалась ролью наблюдательницы за ходом истории. Ее король смотрел на все отрешенно. Он позволил Австрии в одиночку противостоять революционной армии. В 1803 г. Фридрих Вильгельм согласился впустить французских солдат в Ганновер, т.е. отдал им порт. Когда Бонапарт, наводивший ужас на старинные монархические дома, приказал похитить, а затем казнить герцога Энгиенского, король и глазом не моргнул. Равнодушный к возобновлению войны между Англией и Францией, он, казалось, стремился к миру, когда в августе 1805 г. Лондон создал новую коалицию с Веной и Санкт-Петербургом. Значило ли это, что Пруссия будет вечно оставаться на задворках?

На короля давили со всех сторон. Министры стран, враждующих с Наполеоном, злились на безучастие Фридриха и не скупились на сарказм. «Добрый буржуа, добрый отец семейства, но ни в коем случае не король, отвечающий нынешнему времени», – заключил в свое время посол Австрии в Берлине. Но бездеятельного, малодушного короля задеть было сложно. Когда же внучатый племянник Великого Фридриха перестанет строить из себя кроткого князька?

Александр прибыл в Берлин 25 октября 1805 г. и провел там десять дней. Город навсегда сохранил память об этом визите. В честь царя площадь Святого Георгия, находившуюся в восточной части столицы, переименовали в Александерплац[160]. Монархи встречались и раньше. Королевская чета познакомилась с царем в Мемеле, неподалеку от русской границы в июне 1802 г. Как с тех пор все изменилось! Тогда все надеялись, что Фридрих Вильгельм пригласит Александра участвовать в союзе с Францией. А королева записала в дневнике (она вела его на французском языке), насколько галантным показался ей царь: «Он много разговаривал со мной, был весьма учтив, ежеминутно выказывал добросердечие и благородный образ мыслей». Луиза щедро демонстрировала ему свое расположение и не скупилась на восторженные похвалы. Вспоминая о встрече, она называла Александра «единственным», говорила, что он «распространяет вокруг себя счастье и благословение каждым своим решением. Каждый его взгляд делает людей счастливыми, благодаря той небесной доброте, которой он лучится… Встреча в Мемеле – это божественный промысел»[161]. В тот раз прусский король потерпел неудачу: Александр остался союзником Англии и врагом Наполеона.