Вепрь

Одну из банд они как раз намеревались взять в ножи. Часовых сняли чисто. А отчего, собственно, не сработать, если они беззастенчиво дрыхли? А вот когда начали разбираться со спящими вповалку ватажниками, начались трудности. Ватага насчитывала около трех десятков, так что риск, понятное дело, был, но без риска никуда. Они успели упокоить примерно половину, когда один из убиенных сумел вскрикнуть, тихонько так, скорее громко простонать. Спящему неподалеку этого вполне хватило, чтобы проснуться и резко сесть, затравленно оглядываясь по сторонам. Горазд, а именно его клиент простонал, метнул в него нож, попал несколько неудачно. Во-первых, рана оказалась не смертельной и тать зашелся криком, подняв тревогу. Во-вторых, он откинулся на спящего по соседству, так что даже при удачном броске цепь не замкнулась бы. Процесс пробуждения начал нарастать лавинообразно, ватажники спешно сокращали поголовье противников, меча в них свои ножи и уже начиная выхватывать пистоли. Люди Виктора старались по полной использовать фактор неожиданности и то, что разбойники спросонья не могли сразу сообразить, что тут происходит. В итоге за оружие сумели схватиться только трое, пальнул лишь один, уйти не смог никто, а нападающие отделались чрезмерной дозой адреналина, выбросившегося в кровь и не нашедшего выхода, так как все закончилось, так и не успев толком начаться.

Если не получилось с тремя десятками разбойников, то сомнительно, что выйдет с ротой закаленных в боях драгун. Однако это не могло изменить намерений Виктора, у него наличествовал еще один аргумент, которому противник вряд ли сможет что-либо противопоставить. У каждого бойца имелось по четыре гранаты, и пользоваться ими они умели. Уже зная о том, что они окончательно переселятся на постоялый двор, Виктор провел с отрядом занятия по зачистке помещений при помощи этого нового вида оружия. Ну как нового: ручные бомбы здесь уже применялись, вот только они представляли собой довольно большие чугунные шары, дающие не так много осколков, и для их использования требовалось иметь при себе тлеющий фитиль. Его гранаты были иными. Во-первых, они давали гораздо больше поражающих элементов, так как имели сегменты, глубокие бороздки, делящие корпус на квадраты, это облегчало разрыв чугуна. Во-вторых, имели более удобную продолговатую форму и меньший вес. А в-третьих, бойцу не нужен был фитиль, достаточно просто резко дернуть за кольцо и воспламенить замедлитель, осечек пока еще не случалось.

Без сомнения, выйти полностью победителем при таком раскладе очень сложно. Бывалые бойцы, даже полностью разоруженные, — это не толпа крестьян. При первых выстрелах и разрывах они не станут убегать сломя голову. Полностью лишить их возможности добраться до оружия — об этом нечего и мечтать даже при захвате пирамид. В замке уж наверняка имелись дополнительные запасы оружия. Да и в жилых помещениях его, вероятно, хватало. Так что серьезный урон они нанесут. Вот только нужно будет уходить. А это в его намерения никак не входило.

Значит, нужно что-то придумать, чтобы обеспечить себе полную и безоговорочную победу. Жалко, по-тихому не получится. Но вряд ли и жители побегут выяснять, что за стрельба поднялась в господском замке. Вполне возможно, они похватают оружие в своем доме, даже, может быть, соберутся на сельской площади. А вот к замку не сунутся, ведь если бессильна целая рота драгун, то им тут и вовсе ловить нечего.

Эти двое, по всему видать, замковые слуги. Сегодня они решили поразвлечься в трактире, разнообразив вечер продажными девками, которые обитали в этом заведении. Виктор помнил это с тех пор, как побывал в этом селении. Слегка покачиваясь и ворча под нос пошлые песенки, молодые парни двинулись к замку. Будь это драгуны — песня слышалась бы окрест, пробуждая округу. Но эти были из челяди, и светиться им не следовало. Не все то, что позволено солдатам, прощается простым слугам. Волков вообще подозревал, что здесь имела место самовольная отлучка.

Конечно, можно было подстеречь драгун. Они появлялись за пределами замка гораздо чаще. Вот только у него не было уверенности, что удастся их разговорить так же легко, как вот этих парнишек, ведь тем пришлось бы предать своих боевых соратников. Нет, в конце концов, разговорить можно практически любого. Но на это может понадобиться много времени. Почему «практически»? Есть еще фанатики. От этих можно и ничего не добиться, разве что только каких-либо обрывков фраз, высказанных от избытка ненависти. Но тут уж нужно додумывать, и многое. Эти подгулявшие ребята не связаны с солдатами узами боевого братства, так что и разговорить их будет куда легче.