Вепрь

Так. Веселье, пир горой. А его-то сюда звали за какой такой надобностью, да еще и при полной боевой справе? Похвалить за прекрасно проведенную операцию по уничтожению бандформирования? Как-то не к месту. Воевода, конечно, хмельной, но видно, что с головой дружит, и одно с другим путать ему пока рано.

— О-о, Добролюб!

Ты чего так радуешься, Световид, свет очей наших, словно игрушку любимую узрел? И чего так победно на внучку взираешь?

— Здрав будь, воевода, и вам поздорову, люди добрые.

А что он еще мог сказать?

— Ну что, Смеяна, сказывал я тебе, что ради любимой внучки все что угодно сделаю? Вон скоморох, о котором ты сказывала.

— Был скоморох, батюшка, да весь вышел, — вставил свои пять копеек Градимир. — Нынче это десятник посадской конницы, командир разведчиков Обережной.

Во как. Мало ли как склонил к службе, но своих людей сходный воевода никому давать в обиду не собирался.

— Это что же, и ухватки свои все растерял?

Виктор внимательно поглядел на воеводу. Нет, не издевается Световид. И никого не желает унизить. Хорошо мужику, вот как хорошо. Одно доброе событие за другим. Свадьбу любимицы справить еще не успел, а уж все купечество на пятую точку посадил, заставил репу чесать. Вот уж отыграется за каждый выпавший из плешки волосок! А Добролюба он и впрямь в веселом кураже призвал, что тут же и подтвердил:

— Вот, Добролюб, зашел у нас разговор о скоморохах, стали вспоминать всех подряд, а внучка моя и сказывает, что один ты всех их за пояс заткнешь. А коли был бы тут, то непременно подтвердил это забавами своими неповторимыми. А народ сомневается, мол, многое видывали, так что их и не удивить.

«Да чего ты на меня так смотришь?» — подумал Виктор с досадой. Вон уж и щеки горят от этого пристального взгляда. И отвернуться хочется, чтобы не видела она этой картины страшной. Ну да, страшен ликом, как чудище лесное. Ну и что, это повод рассматривать во все глаза эдакую диковинку?

— Ну так как? Удивишь народ? Тряхнешь стариной?

Спокойно. Ничего сверхъестественного. Ты для них чуть выше холопа. Можешь и отказаться, да только проку от этого мало, а вред очень даже может получиться. А потом ничего страшного не происходит. Напротив, по отношению к тебе проявляют верх уважения. Вон, Световид. Лично чарку наполняет и протягивает. Малость? Это с какой колокольни глядеть, если с местной — так почет великий.

Добролюб подошел и с поклоном принял подношение. После пригубил и поставил серебряный сосуд на стол со словами благодарности. Да только лик воеводы сразу помрачнел, а гости зашушукались. Но Виктор и не думал никого обижать. Нужно срочно разруливать, ведь это необходимость, а все воспринимают как неуважение к хозяину.

— Коли дозволишь, батюшка-воевода, я опосля допью до дна. Давно не занимался я потехами и вина давно не пил, боюсь, рука станет неверной. А тогда уж и представление для тебя и гостей твоих испорчу.

— Нешто ножички в ворога не метал? — с издевкой вопросил один из гостей. А вот этому плевать на Добролюба — скоморох и пыль под ногами. Но не для него он собирается давать представление.

— В ворога метнуть клинок проще, нежели то, что я хочу вам показать.

И показал. Не просто показал, а увлек гостей. Вытащил из-за стола, заставил самих метать ножи и подбрасывать яблоки, как шары. Бояре с хохотом, довольные собой, соревновались в ловкости. Не уставали и добродушно, от сердца, похлопывать десятника по плечу, отвешивать шутейные тумаки, многозначительно подмигивать, мол, эвон, а у меня что-то получается!

Показал и кое-какие ухватки из борьбы. Тут уж не выдержали те, что помоложе, — выбегали к Добролюбу, чтобы показать всем свою удаль молодецкую. Но все равно оказывались на земле под дружный хохот окружающих. Да и сами смеялись, как озорная детвора. Был один, что бросил хмурый взгляд на Виктора. Но тот только потешно пожал плечами и сказал: мол, зря он, что ли, не стал пить перед потехой? Трезвому повалить того, кто во хмелю, проще простого. При этом даже повинился слегка, отчего поверженный хлопнул ладонью по траве и признал правоту Волкова, от души рассмеявшись.

Только раз за все представление он бросил взгляд на Смеяну. Увидел, что та смотрит на него с задором и прыгающими в глазах бесенятами, совсем как тогда, когда он почти на этом же месте давал представление для боярина и его дворни. Перехватил он и взгляд Бояна, единственный хмурый и даже злой среди десятков взглядов, устремленных на него.

В обратный путь отбыли уже после полудня, когда Виктор сумел вернуться из гостей. После представления его перехватил Градимир, похвалил за службу и дал разрешение отдыхать до его возвращения в крепость. Прямо указал, что в самой крепости можно не находиться. Волков решил воспользоваться свалившейся на него свободой и провести пару деньков на постоялом дворе. Опять же нужно заняться новобранцами.