Верь мне!

Палец Марни подтолкнул руку Лу к больному боку. Когда она осторожно надавила на это место, старая леди застонала.

— Я позову мистера Брайента, — поспешно сказала Лу. — Боюсь, это аппендицит.

— Бога ради, не зови Стива, — взмолилась Марни. — Ему и так забот хватает. Может, я вчера съела слишком много жирного. Это… ведь… не похоже на аппендикс… Слишком близко к середине живота. Ох-х-х!

Стон, каким закончилось это высказывание, заставил Лу опрометью кинуться через холл к комнате Стива. Только перед дверью она резко остановилась. Через приоткрытую дверь доносилось ровное дыхание. Он спал, и девушка засомневалась, не осмеливаясь войти. Затем сделала решительный шаг. Его обнаженный торс на фоне белоснежной простыни казался почти черным. Темные волосы прилипли к влажному лбу в удушающей ночной жаре. Он был такой близкий и желанный… Лу протянула руку и коснулась его смуглого мускулистого плеча.

— Мистер Брайент! — прошептала она. — Мистер Брайент!

— Лу! — тут же отозвался Стив. И тут же сердито спросил: — Что вы здесь делаете?..

Лу сглотнула. Она теперь только осознала, что ее тонкая фигурка в ночной рубашке наводит на предосудительные мысли. Девушка пустилась в объяснения.

Стив, как всегда, сразу понял ситуацию:

— Возвращайтесь и будьте с Марни. Я сейчас подойду!

Несколько минут спустя он стоял у кровати старой няни.

— Я отвезу тебя в сельскую больницу, моя дорогая. Доктор Паркер тебя быстренько вылечит. — Его мягкий голос звучал успокаивающе. Обернувшись к Лу, он быстро приказал: — Пойдите разбудите Банта. Он откроет мне ворота. Вы нужны здесь, мисс Стейси.

— Да уж, — с трудом выговорила Марни. — От той, второй, мало толку…

Стив улыбнулся. Выпады Марни против Анжелы его бесконечно забавляли. Он сжал руку Лу и поспешил к гаражу. Лу пошла будить Банта…

Лу ужасно недоставало общества жизнерадостной Марни. Она готова была растерзать Анжелу, когда утром, услышав о несчастье, случившемся ночью, та язвительно заметила:

— Господи, надо же, какое горе! Но я не сиделка и не член Армии спасения. Я не за этим сюда приехала.

Уже подошло время ленча, когда наконец зазвонил телефон. Стивен Брайент сразу сообщил, что Марни сделали операцию и он дождался, пока она пришла в себя после наркоза. Старушка чувствует себя лучше. Лу не надо беспокоиться. Они с Бантом уже возвращаются. Лу готова была прыгать от замечательной новости.

Следующие несколько дней Лу провела в бесконечных хлопотах. Она вернулась к тому, с чего начала, когда приехала, только теперь у нее была дополнительная обуза — Анжела. Эта вздорная девица предупредила, чтобы Лу не рассчитывала на ее помощь, и сдержала свое слово. Она и близко не подходила к кухне, даже кровать свою по утрам не застилала и целый день валялась на плетеном диване на самой тенистой веранде, лениво полируя и без того ухоженные ногти. Лу тем временем металась по дому, пытаясь прибраться. Жара стояла убийственная — выше сорока градусов. В таком пекле невозможно быть очень уж прилежной, к тому же ей хватало дел на кухне. Анжела иногда все же бралась за тряпку — если знала, что ее увидит Стив. Тогда она нарочито изящно начинала ходить по комнатам, «наводя блеск» там, где Лу уже побывала, с видом хозяюшки взбивала подушки и, поворачиваясь к Стиву, смущенно спрашивала:

— Надеюсь, дорогой, ты не против, что я хозяйничаю в твоем доме? Я просто не могу смотреть на то, как здесь все запущено. Удивительно, как мало людей в наше время умеют по-настоящему тщательно убираться… Но наверное, это во многом зависит от воспитания!

Услышав такое, Лу в душе кипела. Ей хотелось закричать, но она слишком устала. Одно радовало — милая старушка Марни поправляется. Это самое главное. А пока Лу без труда доставляла Анжеле удовольствие хотя бы в одном: не видела Стивена Брайента и не разговаривала с ним.

Поэтому Лу была ошеломлена тем, что дверь кабинета, мимо которой она пыталась прошмыгнуть, вдруг резко распахнулась и ее бесцеремонно втащили внутрь. Хозяин дома решительно усадил девушку в коричневое кожаное кресло и произнес негромко, но настойчиво:

— Давайте-ка, мисс Стейси, поговорим начистоту.

Ошарашенная Лу постаралась говорить как можно убедительнее:

— Боюсь, я не понимаю, чего вы от меня хотите.

— Тогда мне придется на пальцах все объяснить. Почему вы в последнее время меня избегаете? Да, я сказал именно так: избегаете! Можно подумать, я заразный, так вы от меня шарахаетесь. Почему? Не так давно нам было хорошо вдвоем. Это не моя фантазия, как не фантазия и то, что вы вдруг ни с того ни с сего изменились. Я не могу понять, что на вас нашло, но я намерен это узнать — сейчас! Почему вы ходите с затравленным, несчастным видом? Вы бледны, осунулись, стали еще худее, чем когда приехали сюда. Это не только из-за Марни, это что-то посерьезнее, правда?

Он замолчал, ожидая ответа.

Лу застыла, не сводя глаз с бронзовой чернильницы, сверкающей на письменном столе. Она не могла говорить. Да и что можно было сказать? Она моргнула, продолжая смотреть на чернильницу.

Он понизил голос и заговорил мягко, убеждающе: