Верь мне, Есения

И только я, осторожно взглянув из-под ресниц, замечаю на его лице истинное беспокойство, бледные, твердо сомкнутые губы, сжатые до побелевших костяшек кулаки, тревогу в глазах, которые цепко осматривают каждый сантиметр моего тела.

— Я и так труп! — ржет назгул. — У меня нет другого выхода!

— Выход есть всегда, — произносит отец лично у меня за сегодняшний день уже набившую оскомину фразу. — Сдайся Альянсу, и смертную казнь могут заменить пожизненным заключением. Мы знаем, что ты был лишь пешкой в игре Гейелорда.

— Нет. Я жить хочу, а не существовать! — резко восклицает Георг. — Коня мне. Живо!

— Еще будут условия? — машет рукой куда-то в сторону папа.

— Вы мне даете лошадь… — задумчиво тянет назгул, прикидывая, что бы еще добавить. Видимо незапланированным вышел этот террористический акт. — Ее седельные сумки должны быть наполнены золотом. Я вместе с принцессой отбываю в известном только мне направлении. Не забывайте, таймер тикает у нее на шее. Когда, я уверюсь, что в безопасности, я вам сообщу, где находится девчонка и как снять артефакт.

— Как мы можем вам верить? — дрожащим голосом спрашивает мама, сжимая ладонями руку папы.

— Никак, — пожимает плечами назгул, но это ваш единственный шанс получить дочь живой. Увижу за собой слежку, пеняйте на себя.

Дальше для меня все сливается в карусель непонятных ярких пятен, которые чередуются между собой. Шум в ушах только лишь нарастает, а голову будто заполняет пушистая мягкая вата. Я периодически прихожу в себя, а потом снова ныряю в забытье.

Более-менее начинаю осознавать, где я, только когда городские врата оказываются за спиной. Тошнота усиливается, когда лошадь начинает скакать чуть быстрее, выбираясь на проселочную дорогу. Я изо всех сил цепляюсь пальцами за гриву, серьезно опасаясь упасть и расшибиться на смерть, хотя рука назгула довольно-таки сильно стискивает талию. Даже слишком, до дурноты. Сегодня моему животу откровенно не везет, и я по-настоящему радуюсь тому факту, что об обеде для меня мои тюремщики забыли.

— Что-то ты притихла, принцесса? Неужто родители не понравились? — ехидничает возле уха Георг. — Или я по душе пришелся, и ты со мной решила остаться?

Я что-то нечленораздельное мычу сквозь зубы, опасаясь, что как только открою рот, то меня стошнит, и продолжаю дальше молчать.

— Эй, ты там не сдохла часом, — потряхивает мое безвольное тело мужчина.

Тихо стону в ответ и вновь прикрываю веки, успев заметить призрачную серую тень, метнувшуюся под копыта лошади.

Глава 71

Конь испуганно ржет, встает на дыбы, и мы валимся прямо на землю. Удар о твердую, утоптанную тысячами ног, копыт и колес, поверхность выходит жестким, до сверкающих звездочек перед глазами и прикушенного языка. Несколько секунд требуется, чтобы прийти в себя. Я лежу на боку, пытаясь вдохнуть воздух, но получается лишь разевать рот, как выброшенная на берег рыба. Промерзлый грунт больно царапает щеку, а холод пробирающийся сквозь одежду немного проясняет туман в голове. Вкус крови во рту вызывает легкую тошноту, приходится извернуться и сплюнуть на землю.

Мне бы свернуться калачиком, баюкая ушибленное плечо, но на подобную слабость совсем нет времени.

Осторожно поднимаюсь на четвереньки, оглядываясь в поисках назгула. Он лежит на спине с другой стороны дороги, плотно прикрыв глаза. Жив или нет? Впрочем, не имеет значения. Хорошо бы сбежать… Но моей кожи внезапно касается холод металла, и я вспоминаю, что у меня на шее бомба, неумолимо отсчитывающая минуты, которые мне осталось жить. Если Георг загнется, то меня, как пить дать, разорвет на тысячи маленьких Сенек, и никто не сможет помочь.

Легонько подцепляю ледяную цепочку, и замечаю, что она плотно перепуталась с веревкой, на которой висит кольцо. Бережно размыкаю сплетенные подвески, и прячу перстень под рубашку. Украшение напоминает мне о Кейне, и в сердце разрастается тревога, только переживая тут, стоя в позе собачки, я ничего не смогу сделать, даже самой себе помочь. Медленно пытаюсь выпрямиться и снова падаю на колени. Да чтоб тебя рытольники покусали! Откуда такая слабость? Из-за голода? Или сломанного блока, наложенного психологом на мои воспоминания? Они до сих пор рваными кусками всплывают на поверхность памяти, а потом вновь теряются в зыбком тумане, вызывая острую головную боль.