Верь мне!

— Это моя сестра Нак, — сказал мальчик. — А Бол — ее муж. Меня зовут маленький Бол.

Луизита пробормотала вежливое приветствие, но ее глаза были прикованы к колыбели. В ней лежал еще один младенец. Ее охватило радостное предчувствие.

— Это — ребенок Сары, — гордо сказал Маленький Бол, указывая на младенца, сосущего грудь Нак. Глаза Луизиты наполнились слезами. Она пересекла комнату, чтобы подойти к малышу, потрогать его и убедиться, что это не сон. Когда маленький кулачок крепко сжался на ее большом пальце, боль, сковывающая все нутро Луизиты, отпустила ее, и она смогла улыбнуться. Она грустно улыбалась своей сестре, которая теперь вечно будет пребывать в безопасности — в подземном мире, улыбалась малышу, жадно сосущему грудь, и улыбалась себе: Бог Балум был все-таки добр к ней.

Когда сытый младенец заснул, Нак передала его Луизите и пошла готовить ужин для семьи. Луизита, укачивая ребенка на руках, вышла на улицу. На западе медленно плыли облака, пересекая «павлиний хвост» — Гватемальский закат окрасил небо в золотые, желтые, красные и лиловые тона.

Ребенок Сары — теперь ее ребенок. Теперь ей предстоит решить массу новых проблем. Она чувствовала тяжесть денег и пачки документов в своей кошелке. Времени оставалось в обрез.

Два года, проведенные в США, многое изменили в жизни Луизиты, но не поколебали ее уверенности в том, что она принадлежит к Верному Народу. Правильно ли будет с ее стороны увезти маленького индейца в Америку? Здесь, конечно, много трудностей. Смерть детей в Центральной Америке — ежедневная реальность, от тяжелых болезней лечат какими-то простенькими таблетками. Об этом она читала в газетах в Майями. Но зато в индейских деревнях мальчики учатся читать мысли мудрых стариков. Только Балум и Хечекум умели это делать прежде. Она должна сначала спросить совета у старейшины. Будущее малыша зависит от его решений. Переливающийся всеми цветами радуги закат погас неожиданно в одну минуту, и Луизита вернулась в хижину.

Сидя на табурете, с которого недавно встала Нак, она смотрела на спящего младенца. Нак приглядела за своим собственным ребенком, а потом опять засуетилась у очага. Бол в это время устраивал гамак для Луизиты.

Вдыхая давно забытые запахи: аромат непроваренных черных бобов, чистого белого риса, поджаренного хлеба из красного зерна, Луизита вспоминала свое детство и жизнь в деревне. Она улыбнулась Нак и предложила ей помочь по хозяйству. Укладывая своего племянника в колыбель рядом с младенцем хозяев, Луизита размышляла: Сары больше нет на земле. Может быть, она подаст о себе весточку сегодня ночью, во сне, укажет, как ей быть дальше.

И как бы в ответ на ее мысли в дверях появился Маленький Бол и кивнул, чтобы она следовала за ним.

— Отец хочет поговорить с тобой.

Луизита поняла, что о ней все это время думали.

Жорже Каюм взглянул на Луизиту.

— Малыш из племени Балума?

Она кивнула.

— И племени Ка, по отцу.

Взгляд старца был устремлен прямо ей в глаза. Дым его самосада струился медленно вверх.

— Ты хочешь его забрать с собой?

— Я прошу твоего наставления. Что мне делать?

Старец потупился, опустив глаза в пол.

— Ты два года жила с чужаками и все еще хочешь подчиняться моим решениям? — он был доволен ею.

— Да.

После долгого молчания Жорже заговорил.

— Творится недоброе дело. Чужаки хотят приехать сюда, — он опять замолчал. Она ждала. — Очень холодно. Очень холодно и страшно в мире. Холод и страх поселились в душах всех живущих существ, просочились в сердца деревьев и плодородной почвы. Скоро поля не будут давать нам урожая. Это наказание Хечекума.

Наконец он снова вернулся к судьбе ребенка.

— С мальчиком ничего не случится, если он останется у нас в деревне, но он увидит здесь смерть лесов и животных, которые будут долго погибать на его глазах, — в голосе старца слышались скорбь и печаль.

Луизита вздрогнула, услышав это пророчество, но ничего не сказала. Взглянув на женщину, старейшина понял, что ее мысли далеко.

— Будь осторожна с тем, что увидишь во сне, — сказал он ей со вздохом.

Луизита медленно возвращалась к хижине, у нее было тяжело на сердце.

Погруженная в свои мысли, она сидела за накрытым столом, не чувствуя вкуса пищи. Нак и Бол ели молча, тактично не задавая вопросов о результатах ее беседы со старейшиной. После ужина Бол пошел навестить своего брата, а Луизита, помогая Нак, замочила красное зерно и поставила его на теплый очаг набухать к утру. Малыш Сары тихо спал в колыбели рядом с ребенком Нак, седьмым внуком Жорже.

— Где моя сестра зарыла доказательство его рождения? — спросила Луизита.

— Под деревом, вон там, — Нак указала на маленькое деревце, крепкое и зеленое, в нескольких футах от входа в хижину.

Луизита одобрительно кивнула.

— Твой отец не дал мне определенного совета. Он сказал, я сама должна решать, — наконец, призналась она.

Нак кивнула. Она не удивилась этому обстоятельству.