Верь только мне (СИ)

— За свои пробирки можешь не переживать, как-нибудь справлюсь.

Одариваю его самым яростным взглядом, на который способна.

— Виолетта, которая Александровна, мне правда некуда идти. В мои планы не входило, что ты нагрянешь сюда в пятницу вечером. Обещаю, херни творить не буду. Мне нужно перекантоваться и подумать, — добавляет более-менее нормальным тоном.

Гипнотизируя его взглядом, пытаюсь определить, правда ли это.

— Можешь спокойно оставить меня здесь, хотя мне приятнее, если ты еще немного побудешь со мной. Я всегда могу выйти через обсерваторию, у меня есть ключи.

— Исключено! Почему не едете домой? — допрос так допрос.

— У меня не самые лучшие отношения с отцом, меня там сегодня не ждут, — старается говорить ровно, без эмоций. — А Макс меня на порог не пустит.

Надо же…. — А Ваши многочисленные друзья?

— Нет у меня друзей!

— А Ваша…, — хочу спросить про девушку, но меня перебивают.

— Виолетта, пожалуйста, умоляю тебя, прекрати обращаться на Вы. У нас с тобой разница пара лет с натяжкой.

— Так дело ведь не в годах, Вильгельм. А в субординации, в правилах, в уважении. Слышали такие слова? — смотрю серьезно. — И потом, мы вроде договорились на Вы, или Ваше слово ничего не значит?

Закатывает глаза: —Упёртый Олененок.

— Что??? — как он меня сейчас назвал!

— Это я вслух сказал?

— Это кто из нас еще упертый олень! — самообладание покидает меня.

Вил закусывает вырывающуюся улыбку.

— Олень и Олененок — это разные животные, Виолетик. На вид — вроде одинаковые, а по смыслу — отличие имеется.

— Тогда ты — лось! Сохатый!

Лед трескается — Вил просто ржет.

— Ладно, упертая! Давай так. Ты меня не выгоняешь, а я, так уж и быть, на занятиях буду обращаться к тебе на Вы. Но в жизни гарантировать не могу. И тебя бы попросил не выкать для успеха коммуникации.

— Да фиг с тобой! На ты так на ты, лишь бы скорее выгнать тебя отсюда. Как же меня достало торговаться с тобой, Вильгельм! — прикладываю руку ко лбу. — Нет ни единого шанса, что ты останешься здесь! Охранник дал мне десять минут, чтобы вернуться, — смотрю на его серьезно. — Давай найдем тебе место для ночлега, если тебе правда уж некуда пойти.

— До сих пор не веришь?

— А разве у тебя не должно быть поместья, двух квартир в центре или хотя бы частного джета, который приземлится прямо на крышу универа? — выдаю.

— Забавно ты себе мою жизнь представляешь…, — грустно усмехается. — Но реальность весьма далека от этого, Виолетик. К отсутствию джета прилагается отсутствие машины, своего угла и заблокированные карточки, — признается Фишер.

То есть он не шутит? Что там за зверь-отец, чтобы ребенка своего выкинуть из дома, пусть даже такого детину? Моя мама до сих пор каждое утро и вечер спрашивает, поела ли я, есть ли у меня деньги…

— Ночевать в универе — очень тупой план, извини за прямоту, Вилли. Поехали, найдем тебе ночлег, — встаю со стула, откатывая его назад под стол.

Фишер поднимает на меня офигевшие глаза, а я вытаскиваю из кармана телефон, набирая Кира.

— Все нормально? — вместо здравствуйте выдает мой гиперопекающий брат.

— Все отлично, Кирюш. Слушай, помнишь мы останавливались у твоего Мишки, когда дом искали? Не знаешь, его квартира все еще пустует? — выдаю свою идею, а сама отмахиваюсь от протестующего Вила.

Он показывает руками крест, мол, никуда я не поеду. «Я тебя не спрашиваю!» — цежу ему сквозь зубы, прикрыв микрофон.

— Ты от меня свалить решила? — я не вижу Кира, но ощущаю, как поднялись его брови.

— У меня тут студент один в беде, остался без крыши над головой, — утрирую немного, — Ему бы переждать выходные где-то, пока не разберется.

— Мужиков спасать — дело неблагодарное, — начинает Кир.

— Кирилл!!! — затыкаю поток его девьих нравоучений. — Правда надо!

— Ладно, щас перезвоню, — слышу гудки.

Только Вил набирает в легкие воздуха, чтобы возразить мне что-то, прерываю и его: —Цыц, Лось упертый! Я предлагаю решение. И не вздумай мне губы дуть, как восьмилетка, — пальцем в воздухе закрываю ему рот. — Пойти домой не можешь, значит, пойдешь в другое безопасное место. И будешь решать свои проблемы, а не прятаться от них.

Вижу, что его броня ослабевает с каждым моим словом и решаю, что нужно дожимать касатика: —Этот подростковый бунт потрясающе милый, но ты подставляешь меня, а так не делается, — давлю на его совесть, которая сегодня не дремлет.

— Окей-окей, Олененок, не злись, — поднимает руки в сдающемся жесте. — Бразды правления сегодня твои, спасательница!

Мне показалось, или он доволен? Фишер подозрительно легко сдался.

Кир перезванивает очень быстро: —Твоему цыпленку-студенту повезло, новые жильцы заедут к Михе только со следующего месяца, так что он может остаться на выходные, или даже дольше. Но это они сами обсудят.

— Здорово, скинешь адрес? Я отвезу его сейчас прямо, — смотрю на часы.

— Тут проблемка, правда. Сегодня вечер пятницы, так что Миха уже уедет в клуб тусить, как делают все нормальные люди, — подкалывает меня. — Ключи все еще у меня, так что тащи своего дружочка к нам, я сам отвезу его дальше.