Верь в мою ложь

— Альтернативное лечение наркозависимости. Она сказала, фильм документальный. Интервью с наркозависимыми, докторами и социальными работниками. Что-то… презентация? Или празднование? Не знаю. Я ей сказала, что вряд ли тебя это заинтересует, но…

— Почему?

— Что — почему?

— Почему ты ей так сказала?

Алатея отошла, чтобы взять одну из своих поваренных книг. Николас сделал для неё полку в нише над кухонной плитой, и она схватила одну книгу наугад, гадая, что можно приготовить из трёх луковиц, искрошенных в крохотные кусочки. И рассеянно ответила:

— Ну, такие вещи… они питают самомнение, Ники. Мы ведь много говорили об этом, ты и я. Ничего тут не может быть хорошего, из-за того, куда всё это ведёт. Из-за того, чему тебе пришлось противостоять.

— Верно. Верно. Но это же не обо мне, Алли. — Он снова посмотрел на листок в своей руке. — Откуда эта женщина? Откуда создатели фильма?

— Я не спрашивала. Я не думала… — Она посмотрела на обложку книги, которую взяла с полки. Собралась с мыслями. — Ники, ты должен быть осторожен с такими вещами. Ты ведь всегда говорил, что предпочитаешь помалкивать. Оставаться за сценой. Это лучше всего.

— Лучше всего — поддержать такой проект деньгами, — возразил он. — Для того, чтобы тот мог осуществиться.

— А если не осуществится?

— Почему ты так говоришь?

— Из-за разного… из-за того газетчика, который много раз здесь бывал. И что из этого вышло? Ничего. Сколько часов ты на него потратил? Вы разговаривали, гуляли, работали вместе на оборонительной башне — и что? Опять ничего. Он обещал написать статью, и где все его обещания? Я не хочу видеть в твоих глазах разочарование.

Она не хотела этого из-за того, к чему разочарование могло привести Николаса. Он мог добавить эти слова мысленно.

Выражение лица Николаса изменилось, но как? Он как будто засветился, глядя на жену, и источником этого света была его любовь.

— Алли, милая, тебе не о чём тревожиться. Я прекрасно знаю, как рискую каждый день. — Он снял трубку с телефонного аппарата, но не стал набирать номер, а продолжил: — Тут дело не в самомнении. Речь идёт о спасении жизней, как была спасена моя.

— Ты всегда твердил, что твою жизнь спасла я.

— Нет, — возразил он, — ты заставила меня почувствовать ценность жизни. Мне бы хотелось узнать, в чём там дело, — он кивнул на телефон, — но я не хочу делать это без твоего согласия.

Алатея видела, что деваться ей некуда. Николас ведь просил так мало… И после того, что он сам дал ей, конечно же, ей оставалось только сказать:

— Хорошо, Ники. Если тебе это интересно.

— Отлично, — кивнул он. Посмотрев на листок, набрал номер. И одновременно спросил жену: — Что за фамилия, Алли? Не могу разобрать твой почерк.

Она подошла и заглянула в листок через его плечо.

— Сент-Джеймс.

Камбрия, Грейт-Урсвик

Когда ворота школы Маргарет Фокс открылись, Манетт Файрклог Макгай вздохнула с облегчением. Она думала, что Найэм Крессуэлл вполне могла ведь и забыть позвонить в школу, чтобы сообщить: сегодня за её сыном должен приехать человек, который не числится в списке. И вроде бы она и должна была так сделать. Найэм знала, что Манетт была довольно близка с Яном, что в глазах Найэм делало её врагом после развода. Но, похоже, бывшая жена Яна в конце концов решила, что важнее иметь лишнего человека, который согласился бы забирать из школы её сына, и это перевесило жажду мести за мнимые преступления, совершённые против неё. Она сказала: «Я дам знать Грейси. Она расстроится, если Тим не вернётся в обычное время». Манетт очень хотелось увидеть сегодня Тима, чьё лицо на похоронах его отца до сих пор снилось Манетт. Это стало бы уже десятой её попыткой наладить отношения с сыном её кузена Яна. Она уже пыталась это сделать, сразу после похорон. Пыталась с помощью телефонных звонков. Пыталась по электронной почте. А теперь ей предстояла прямая попытка. Тиму вряд ли удастся скрыться от неё, если ему придётся ехать в её машине.

Рано уехав с работы, Манетт остановилась у офиса Фредди, чтобы сообщить, что увидится с ним дома.

— Я забираю Тима, — сказала она. — Подумала, а вдруг ему захочется провести вечер с нами? Поужинать, посмотреть какое-нибудь кино. Ну, ты понимаешь. Так что, до вечера?

Но Фредди ответил нечто такое, что удивило Манетт. Вместо обычного рассеянного: «А, да, конечно, Манетт», её бывший партнёр по жизни вдруг покраснел, как варёный рак, и пробормотал:

— Ох, ну да… Что касается… — И после совершенно нехарактерной для него неловкой паузы продолжил: — Вообще-то у меня сегодня свидание, Манетт…

Она понимающе произнесла:

— А!..

И постаралась никак не выдать своего удивления.

Фредди поспешил объяснить:

— Я просто подумал, что, наверное, пора уже… Пожалуй, нужно было раньше тебе сказать, но я просто не знал, как это сделать.

Манетт очень не понравилось то, что она почувствовала при этих словах, но заставила себя улыбнуться.

— Ох, но это чудесно, Фредди. Я её знаю?

— Нет-нет! Конечно, нет. Просто одна…

— А как ты с ней познакомился?