Верь в мою ложь

Оборонительную башню за многие века окружили другие строения. Но они были весьма мудро созданы в том же стиле, так что результат выглядел вполне гармоничным, несмотря на разные архитектурные периоды; и по обе стороны от здания расстилались просторные лужайки, на которых росли самые могучие дубы, какие только приходилось видеть Линли. Между дубами стояли не менее внушительные платаны, под которыми безмятежно бродили олени.

Линли вышел из машины и глубоко вдохнул свежий после недавнего дождя воздух. С того места, где он стоял, озеро не было видно, но Линли догадывался, что из окон с западной стороны дома вид на воду и противоположный берег должен быть просто изумительным.

— А, вот и вы, наконец!

Линли обернулся, услышав голос Бернарда Файрклога. Тот направлялся к нему со стороны огороженного стеной сада к северу от дома. Он подошёл к Линли и уставился на «Хили-Эллиот». Файрклог восхищался старым автомобилем, поглаживал его крылья, задавал обычные вежливые вопросы о возрасте машины, о том, как она работает и как Линли доехал из Лондона… Когда любезности иссякли, он повёл Линли в дом — через дверь, которая вела прямо в огромный холл, отделанный дубовыми панелями, где на стенах висели начищенные доспехи. В камине горел огонь, перед ним стояли два дивана, лицом друг к другу. В холле было тихо, если не считать потрескивания огня и тиканья высоких напольных часов.

Файрклог заговорил тихо, как говорят люди в церкви или тогда, когда опасаются, что их могут подслушать, хотя насколько мог видеть Линли, они в холле были одни.

— Мне пришлось объяснить Валери, зачем вы приехали, — сказал он. — Между нами, как правило, нет секретов, мы вместе уже больше сорока лет, так что это просто невозможно… в общем, она в курсе. И будет помогать. Она не слишком рада тому, что я взялся за это дело, но понимает… ну, как любой матери понятно то, что касается её детей. — Файрклог поправил очки, подняв их как можно выше на переносицу, словно желая так подчеркнуть свои слова. — Но в курсе только она одна. Так что для всех остальных вы — просто мой приятель, член клуба «Твинс», и приехали в гости. Кое-кто здесь, надо сказать, знает о том, что случилось с вашей женой. И это… Ну, от этого всё выглядит ещё более естественным. Надеюсь, вас это не слишком отяготит?

Он явно нервничал. Линли пытался угадать, что было причиной его нервозности: то ли сам по себе приезд Томаса, то ли то, что Линли — полицейский, то ли то, что полицейский, блуждая по окрестностям, может заметить что-нибудь не слишком привлекательное… Он решил, что возможна любая из этих причин, но своей нервозностью Файрклог пробудил в нём любопытство.

— О смерти Хелен писали газеты, — ответил он. — Вряд ли я мог бы это скрыть.

— Хорошо. Хорошо. — Файрклог потёр руки, как бы говоря: «Ну, теперь перейдём к делу». И осторожно улыбнулся. — Я вам покажу вашу комнату и проведу для вас небольшую экскурсию. Я подумал, что сегодня мы могли бы поужинать вчетвером, а потом, завтра, вы, наверное, можете… Ну, заняться тем, что сочтёте нужным.

— Вчетвером?

— С нами будет наша дочь Миньон. Она живёт здесь. Не в этом здании, потому что она уже в таком возрасте, когда женщина предпочитает иметь собственный дом. Но недалеко, а поскольку она не замужем, а вы — вдовец, то будет выглядеть вполне возможным… — Линли отметил, что Файрклог при этих словах счёл возможным слегка смутиться. — Ну, вроде ещё одного повода к вашему пребыванию здесь. Я ничего не говорил Миньон напрямую, но вы должны помнить о том, что она не замужем… и мне кажется, что она может быть с вами более откровенной, если вы… ну, выкажете некоторый интерес к ней.

— Вы подозреваете, ей есть что скрывать? — спросил Линли.

— Она — настоящая загадка, — ответил Файрклог. — Мне никогда не удавалось пробить её защиту. Надеюсь, вы сумеете это сделать. Идёмте. Сюда.

Внутри башни скрывалась лестница, стены которой были увешаны акварельными пейзажами; мужчины поднялись наверх и вышли в коридор, также обшитый дубовыми панелями, как нижний холл, только здесь не было окон, как в холле. В коридор выходили двери, и Файрклог подвёл Линли к одной из них, в конце. В комнате, куда они вошли, было окно со свинцовыми переплётами, и сквозь него проливался смутный луч света, а в луче плясали пылинки, поднимавшиеся с персидских ковров.

Комната была большой, и её главным украшением оказался эркер, а точнее, глубокая древняя амбразура с узкими окошками, и в ней было устроено место для сидения. Файрклог подвёл Линли к эркеру и без всякой надобности сообщил:

— Уиндермир.